Хранительница

Его маленькая ведьма спала – это он мог сказать точно. Ее лицо было неподвижным, а дыхание ровным, только веки слегка подрагивали. Но ее руки... Ее руки танцевали, сплетая тонкие изящные пальцы в замысловатые узоры, будто творя невидимое глазу кружево. А потом танец кончился. Руки Рил на мгновение замерли, а потом с силой дернули то невидимое, над чем она старательно трудилась до этого.

Из позвоночника Таша как будто выдернули иголку, которой застряла там давешняя вибрация.

Дзинь!

Он обернулся. Стекло на часах разбилось и осыпалось на пол мелкой крошкой.

Крак!

Треснул стоящий на столе кувшин с молоком и развалился на две части. Молоко лужей разлилось по столу, закапало на пол.

Бух-х!

Тяжело осел старый шкаф красного дерева, медленно съезжая с треснувших и рассыпавшихся под ним ножек.

Хр-р! Тс-с!

Нереальные звуки наполнили комнату, вызывая у Таша невольный приступ клаустрофобии. Прямо как в горах перед обвалом! Но в данном случае все было не так страшно – всего лишь пошла сетью трещин недавно побеленная штукатурка.

На этом все закончилось. Руки Рил успокоились, а сама Рил перевернулась на другой бок и так невинно засопела, что Таш передумал ее будить. Он погасил свечи и улегся рядом, посмеиваясь про себя. Интересно, что она скажет утром, увидев весь этот бардак?

Ведьма... Хм!..

Утром она ничего не сказала. Едва протерев глаза, замерла с открытым ртом и соскочила с кровати. Схватила совок и веник и начала резво сметать осколки, имея при этом самый виноватый вид. Воровато огляделась и наткнулась на насмешливый взгляд Таша.

– Заметаем следы преступления? – чуть приподняв брови, поинтересовался он.

У нее опустились руки.

– Значит, мне это не приснилось, – упавшим голосом сказала Рил.

Таш, засмеявшись, притянул ее к себе и отобрал веник и совок.

– Да брось ты ерундой заниматься! Всех концов все равно не спрячешь! – Он ткнул пальцем в потрескавшийся потолок. Рил подняла глаза и покраснела, как летний закат. – Ты лучше объясни мне, дураку неотесанному, что это тут такое ночью было?

Против своего обыкновения, Рил не стала возражать против «дурака». Она, серьезно нахмурив брови, посмотрела на любимого и сказала:

– Нас засекли сегодня ночью. Надо уходить.

– Что?! – Настала очередь Таша соскочить с кровати. – Это точно?

Она кивнула:

– Точнее не бывает. После того, что я тут учудила, – Рил окинула взглядом комнату, – они нас не видят, и вообще, те, кто за нами следил, сейчас плохо себя чувствуют, – тут она довольно злорадно хихикнула, – а отцу Вигорию, – ее глаза кровожадно блеснули, – сейчас вообще не до нас. Но чтобы узнать, где мы находимся, остальным магам будет достаточно нескольких часов. Надо Самконгу сказать, им с Пилой и Даной лучше быть отсюда подальше! Блин, одни неприятности у них из-за меня!

– Так уж и неприятности! – не согласился Таш, быстро натягивая на себя одежду. – И при чем тут блины? Ну, что ты стоишь как столб, одевайся! Идти так идти! – И ушел.

Вернулся он где-то через полчаса вместе с Пилой и Самконгом.

Пила, уже в слезах, тут же обняла Рил.

– Рил, милая, ты уж вспоминай меня! Таш, ты тоже нас не забывай!

Самконг решительно оторвал ее от подруги.

– Пила, перестань! Можно подумать, они на край света уезжают! Мы их еще десять раз навестим в Вандее! Рил, Таш, одевайтесь!

Таш развернул принесенные с собой монашеские рясы, о которых позаботился Франя, и начал одеваться. Так как таких широкоплечих монахов в природе никогда не существовало, то он сначала привязал себе «живот», затянул его ремнем, и сразу стал похож на Самконга. Как ни грустно было Рил и Пиле, но при виде толстого Таша они расхохотались.

– Таш, ты похож на медведя!

– Поговори у меня! – усмехнувшись, пригрозил Таш не в меру веселой подружке. – Скоро сама будешь как колобок!

Чтобы скрыть шрам, Таш сначала замазал его какой-то дрянью, которой пользуются профессиональные нищие и от которой его щека стала похожа на кусок гнилого мяса, а потом замотал вместе с глазом черной тряпкой. Если кто поинтересуется и попросит показать, то полчаса тошноты ему гарантировано. Он накинул на себя черную рясу и ссутулился. Узнать его стало невозможно. Ташу осталось надеть только грубые башмаки на толстой подошве, какие обычно носят паломники, и его маскарад был полностью готов. Он повернулся к своей подруге.

– Ну, красавица моя, теперь ты!

Рил со вздохом подошла и начала одеваться. Ее Франя решил превратить в хромого послушника. Ей пришлось перевязать грудь, и спрятать волосы под рыжий лохматый парик. В один из ее башмаков была подложена толстая стелька, а в каблук залит свинец, так что Рил безо всякой нарочитости тут же начала хромать. Таш безжалостно испачкал ей лицо и натянул на нее рясу. Старый плащ завершил дело.

– Красота! – улыбаясь, сказал он.

Рил жалобно посмотрела на него ясными зелеными глазами.

– Я сильно страшная, да?

– Да, – честно ответил Таш. – Но, знаешь, это даже к лучшему. По крайней мере, по дороге на тебя мужики не будут заглядываться!

– Как знать, как знать! – вставила свое веское слово Пила. – Вдруг вам встретятся те, которым больше по душе мальчики?!