Хранительница искры

— Это правда? Ты была с ним без принуждения? Скажи мне, что он с тобой сделал?! — в янтарных глазах Лионеля было столько обиды и разочарования, что у девушки вмиг защемило сердце. Но Мидэя уже сделала свой выбор — в первую очередь она служила ордену.

И сжав кулаки, чтобы не видно было, как дрожат её руки, Мидэя утвердительно кивнула:

— Да, я предалась утехам с князем, потому что так сама захотела, я заманила и совратила его, потому что ты для меня уже ничего не значишь.

— Ты врешь! Ты не могла!!!

— Почему? Очень даже могла. Вот такая я … дрянь. Ты ведь меня совсем не знаешь, — выдохнула она, закрывая глаза, в которых дрожали слёзы. Было нестерпимо больно, когда он вот так смотрел на неё, а остальные лишь потешались с устроенного князем представления.

— Я отправляюсь с отрядом в дозор к Осату, — пустым голосом выдавил Лионель, глядя сквозь собравшихся рыцарей невидящим взглядом. Быстрыми шагами, в которых угадывался гнев, он направился прочь, всё больше и больше ускоряя шаг.

Удивленно подняв брови, Данат перевел свой взгляд на девушку, которая вскинула на него свои глаза, полные оскорбления и муки.

— Ты превзошла все мои ожидания, я даже не предполагал, что у нас с тобой было именно так, — с издевательской усмешкой бросил он ей.

— Потому что я не могу позволить ему биться с тобой! Я не дам тебе его покалечить, Лионель очень дорог мне! Пусть он лучше думает, что его предала служанка, чем считает, что скованную на запёкшейся крови дружбу растоптал ничтожный самодур! — срывающимся голосом, произнесла Мидэя. — Играть чужими сердцами это уже не забава, а злодеяния, князь Данат, и когда-нибудь тебе придётся за них поплатиться! — бледнея от съедающей её горечи, она бросилась по коридору, только бы не видеть этих холодных синих глаз.

— Она знает, что Лионель слишком горяч, поэтому и наговорила на себя, ведь так? Ты принудил её, переступив через дружбу. А она пытается его защитить, — с укором протянул один из рыцарей, по имени Винс, внимательно взглянув на Даната, вдруг ударившегося в задумчивость.

— Не думал я, что Лионель так сильно привязался к этой девке, — отмахнулся Данат, — Чего он бесится, ведь он всё равно был первым?!

— Не знаю, но что-то мы недоглядели, — подал голос долговязый Хезер, — Может, это оно? Может, наш Лионель по-настоящему влюбился и потерял голову? Вы заметили, что девушка мучилась совершенно искренне? И когда это ты стал таким зверем, Данат?

— Бросьте вы, всё было как всегда! Я её не насиловал! Они сами себя предлагают, лишь бы получить милость господина! — взорвался Данат, пытаясь оправдаться в глазах друзей. — Проклятье! В конце концов, она не была ему ни невестой, ни женой! Что тут такого?!

— И всё же Лионель заимел на тебя зуб, потому как эта девчонка крепко запала ему в душу, а ты со своими забавами встал на его пути. Он этого не забудет, даже если наша дружба сильнее смерти, есть сила поболе. Я никогда не видел Лионеля таким.

— И кстати, Мидэя не похожа на шлюху, — вставил Ринат к словам Росса, — Тебе нужно поскорее найти себе новую жену, Данат, чтобы было чем заняться и не портить служанок.

— Вы что все сговорились?! Устроили здесь трагедию! — заскрипел зубами уязвленный до глубины души князь. — Пора заняться более важными делами!

Глава 5

Эти несколько дней, пока князя и его рыцарей не было в замке, показались почти счастьем не только одной Мидэе. Правда, её покой был омрачён её же собственными мыслями. Она чувствовала, что сила крепко держит её в этом месте, но она перестала ощущать себя защищённой.

Мидэя просто не представляла, как теперь, после всего случившегося, под носом у князя, она сможет прожить в замке ещё хотя бы какое-то время, не говоря уже о том, чтобы схоронить себя до срока, когда придется передавать знания. Существовать рядом с Данатом и этими его благородными головорезами — было для девушки равносильно наказанию. А то, что у неё вышло с Лионелем, особенно после посягательств князя, вообще нагоняло на неё черную тоску. Мидэя мучилась, от того, что пока не видела своего пути, а ещё девушку угнетало то, что она ни с кем не могла поделиться, даже славной болтушке Милке нельзя было довериться.

Оставалось ждать знаков. Порой Мидэя даже чувствовала себя пленницей той тайны, которую берегла и поклялась хранить ценой собственной жизни.

Подъезжая к конюшне, князь Данат ещё издали заметил мечущихся слуг, носившихся по двору с рогатинами.

— Ваша светлость, беда! — переминался на коротких ногах Кресс, испуганно оглядываясь. — Ваш медведь сбесился и сбежал из клетки. Порвал двух рабов, ранил конюха. Эта тварь уже нагнала ужасу на всю округу. А сейчас на заднем дворе загнала в угол эту одноглазую дурёху. Не можем отогнать. Боюсь, он и её порвёт.

— Проклятье, не хочется убивать косолапого, я сам его вырастил, — раздосадовано произнес Данат, быстро принимая решение.— Винс, Дюк, берите пики, попытаемся загнать его обратно.