Хранительница (СИ)

- Вот видишь - самое время рвануть за границу, - усмехнулся Андре.

Шенгенскую визу пришлось ждать две недели. За это время Софья познакомилась со всеми тремя Хранителями, и если с Андре и Николя у неё сложились лёгкие, приятельские отношения, то к Тому девушка чувствовала какую-то глухую, непонятную антипатию, причём антипатия эта была взаимной.

Андре ежедневно просматривал новости в интернете - он всё ждал, когда же Шакринн начнёт действовать. И дождался. Первой "ласточкой" было сообщение об ограблении крупного мюнхенского гипермаркета: поздно вечером странно одетый мужчина, угрожая кассиру мечом, забрал из кассы огромную сумму денег. Полиция его, конечно же, не нашла. Через два дня в интернете появилась новость о том, что на старинном мюнхенском кладбище неизвестные осквернили могилу Мариты - знаменитой чернокнижницы XVI века. Впрочем, как сообщалось, вандалы повели себя очень странно: могила Мариты была разрыта, гроб - вскрыт, но затем снова закрыт крышкой, опущен в могилу и засыпан землёй. А сама могила была сплошь усыпана крупными ромашками.

- Похоже, Шакринн искал в могиле Мариты Кристалл Власти. Надеюсь, его там не было, - пробежав глазами заметку, сказал Николя.

Когда самолёт, набрав высоту, вынырнул из низких облаков и взял курс на Мюнхен, Софья вдруг отчётливо поняла, что у неё началась совсем новая, пугающая, полная опасностей, но в то же время манящая и интересная жизнь.

***

Здесь, в этом огромном, ослепительно-белом пространстве не было ни звуков, ни запахов, ни времени, ни суеты. В этом разлитом в бесконечности белоснежном упругом эфире величаво плавали или стремительно летали лёгкие, будто сотканные из густого тумана фигуры тех, кто когда-то жил на земле.

Одна из таких туманных фигур, закутанная в длинный тёмный плащ, вдруг прервала свой стремительный полёт и остановилась, словно задумавшись. Итак, троица нашла девчонку. И девочка согласилась стать Хранительницей. Вот только что теперь делать ей, Марите.

Даже в этой сияющей беспредельности, за гранью своей долгой одинокой жизни, Марита по-прежнему любила Шакринна - горячо, отчаянно, страстно.

Она не могла знать, что, порождённое страхом и отчаянием, её заклятие Каменных Уз окажется таким сильным. Само заклятие было необратимым, и снять его чернокнижница не могла. Шакринн должен был сам перебороть, сбросить заклятие. Сначала Марита думала, что Шакринн сбросит Каменные Узы через год - полтора, затем - лет через пять, потом - через десять лет, и она сможет, наконец, поплакать у него на плече, покрыть поцелуями любимое худое лицо и, конечно же, сможет его переубедить. Каждый день она приходила на мост к своему зачарованному возлюбленному и разговаривала с ним. Увы, вряд ли он слышал её. Когда Марите стало ясно, что она умрёт раньше, чем Шакринн сбросит Каменные Узы, чернокнижница нашла четырёх Хранителей.

И вдруг бессмертную душу чернокнижницы прошила горячая, болезненная искра ревности. Шакринн, её любимый Шакринн, живой, во плоти и крови, сейчас там, на земле. А что, если он найдёт себе новую подругу? Вдруг он полюбит другую женщину, ведь его любовь к ней, Марите, похоже, давно уже выжжена яростью и ненавистью...

Планов Шакринна Марита знать не могла. Что будет, если Шакринн найдёт спрятанный ею Кристалл Власти? А вдруг он снова решит уничтожить грешное человечество? Нет, она не может посягать на жизнь любимого человека, хватит того, что по её вине он пять веков простоял каменным истуканом на мосту. Значит, Кристал Власти должен исчезнуть. Исчезнуть навсегда.

***

В Мюнхене Хранителям удалось снять большую четырёхкомнатную квартиру почти в самом центре города - благо, у Андре и Николя не было проблем с деньгами, и у Софьи впервые в жизни появилась своя комната.

Не имея никакого плана действий, Хранители целыми днями бродили по Мюнхену, не зная, что предпринять.

- Пойдём пройдёмся! - Андре вошёл в кухню, где Соня допивала чай, и настежь распахнул окно. Ворвавшийся ветер растрепал длинные чёрные волосы девушки.

- Пошли! - Софья наскоро сполоснула чашку и быстро оделась.

Действительно, в такую погоду было грех сидеть дома. Уставшее июльское солнце, клонясь к закату, лениво золотило высокие шпили старинных мюнхенских соборов и крыши домов. Соня и Андре вышли на набережную и медленно пошли вдоль реки.

- Знаешь, у меня с детства было чувство, будто за мной кто-то приглядывает, - вдруг сказала Андре Соня.

Парень усмехнулся:

- Как мне это знакомо! Соня, я должен был погибнуть ещё в семнадцать лет. Лобовое столкновение на бешеной скорости, четверых моих погибших друзей буквально вырезали из машины... а меня кто-то выхватил из салона за секунду до катастрофы. Я буквально почувствовал, как кто-то схватил меня за шкирку, словно котёнка, и вышвырнул из салона на обочину... Два синяка - и всё. Гуляю вот теперь с тобой, дышу воздухом, Мюнхеном любуюсь.