Хранительница тайн

Она подошла, благоухая духами. Джимми хотелось быть остроумным и светским, хотелось сказать ей, что она самая красивая девушка на свете и что он любит ее, как никто никогда не любил. Ему хотелось найти слова, которые преодолели бы отчуждение, хотелось, чтобы она узнала о его работе военного фотокорреспондента, о славе и деньгах, которые предрекал ему издатель, «когда все это закончится». Но ее красота посреди разрухи, сотни ночей, проведенных в думах о будущем, тот далекий летний день у моря… чувства переполнили Джимми. Он смущенно усмехнулся, притянул Долли к себе и крепко поцеловал.

Его поцелуй был словно сигнал к бою, и Долли сразу успокоилась. Целую неделю она предвкушала этот вечер. Ей хотелось потрясти Джимми, хотелось, чтобы он увидел, как она повзрослела, настоящая светская дама, а не скромная школьница, которую он встретил когда-то в Ковентри. Долли приосанилась, как требовалось по роли, и заглянула Джимми в глаза.

– Привет, – промолвила она с хрипотцой, вылитая Скарлетт О’Хара.

– И тебе привет.

– Как мило тебя видеть. – Долли запустила пальчики под лацканы его смокинга. – Ты сама элегантность.

– Ты про эти обноски?

Долли чуть не прыснула, но сдержалась (Джимми всегда умел ее рассмешить).

– Нам пора, – промолвила она важно, потупив глаза. – Впереди много дел, мистер Меткаф.

Долли продела руку под локоть Джимми и потащила его по Чаринг-кросс-роуд – туда, где змеился хвост очереди в клуб. К востоку слышался гул канонады, прожекторы лестницами Иакова уходили в ночное небо. У дверей «Клуба 400» самолет пролетел прямо у них над головами, но Долли было не до него: даже полноценный налет не заставил бы ее бросить место в очереди. У входа на них обрушились голоса, смех, музыка и та яростная неутомимая энергия, от которой кружилась голова. Долли пришлось вцепиться в рукав Джимми, чтобы не упасть.

– Тебе понравится. Тед Хит и его музыканты творят чудеса, а мистер Росси настоящий душка.

– Ты уже здесь бывала?

– Много раз.

Крохотное преувеличение: один-единственный раз. Но по сравнению с Джимми, который был старше, работал фотографом, путешествовал, встречался с разными людьми, Долли не могла похвастаться ничем особенным. Ей отчаянно хотелось выглядеть в его глазах искушенной и опытной дамой.

Долли рассмеялась и сжала его руку.

– И нечего на меня так смотреть! От Китти не отвяжешься, но ты должен знать: я люблю только тебя.

Рядом с гардеробом Долли остановилась, чтобы снять пальто. Сердце молоточком стучало в груди. Долли вспомнила все истории леди Гвендолен, все проказы, которые проделывали неразлучные сестрицы, танцы до упаду, красавцы мужчины, не дававшие прелестницам проходу, – и решительно сбросила пальто. Джимми подхватил его, Долли медленно повела плечиком и приняла эффектную позу (та-да-да-дам, леди и джентльмены!), являя взору Джимми то самое платье.

Алое, блестящее, ослепительное, скроенное так, чтобы подчеркнуть все изгибы фигуры – когда Джимми увидел платье, то едва не выпустил из рук пальто. Не сводя глаз с Долли, он растерянно передал гардеробщику свою ношу и получил взамен номерок.

– Ты… Долл, ты выглядишь… вот так платье!

– Что? – Долли дернула плечиком, копируя его манеру. – Ты про эти обноски? – Затем, снова став собой, подмигнула Джимми: – Пошли, нам пора.

И Джимми не возражал.

Долли внимательно разглядывала пространство за красным канатом, маленький танцпол, столик справа от оркестра (Китти называла его «королевским»[14]). Долли искала Вивьен – Генри Дженкинс был на короткой ноге с лордом Дамфи, их совместные фотографии часто печатались в журнале «Леди», – но ее нигде не было. Ничего, еще не вечер, наверняка Дженкинсы скоро появятся. Она увлекла Джимми за собой, лавируя между столиками и танцорами, пока не уперлась в мистера Росси.

– Добрый вечер, – промолвил он важно, сложив ладони вместе и слегка поклонившись. – Вы гости лорда Дамфи?

– Какой шикарный клуб! – уклонилась Долли от прямого ответа. – Сколько лет сколько зим, подумать только! Теперь мы с лордом Сэндброком понимаем, что нам следует навещать Лондон почаще. Не правда ли, милый? – добавила она, послав Джимми ободряющий взгляд.

На лице итальянца отразилось сомнение: он явно не знал, что думать; впрочем, годы, проведенные за штурвалом светского корабля, научили мистера Росси ничему не удивляться.

– Дорогая леди Сэндброк, – проворковал он, поцеловав руку Долли, – без вас это место прозябало во тьме, но отныне свет воссиял. Кого я вижу! Как поживаете, лорд Сэндброк?

Джимми молчал, и Долли затаила дыхание: она знала, как Джимми относился к ее «играм», и почувствовала, что его рука на ее спине напряглась. Непредсказуемость его реакции лишь добавляла игре азарта. Джимми молчал, сердце Долли выскакивало из груди, возбужденно гудела толпа, где-то звякнул разбитый бокал, оркестр заиграл новую мелодию…