Хранительница тайн

– Спасибо, мисс Смитэм. Вы сняли тяжесть с моей души. Понимаете, вещица весьма ценная. – Миссис Хоскинс открыла сумочку, вытащила сверток из папиросной бумаги и протянула его Долли. – Для надежности я ее завернула. Смотрите, милочка, не потеряйте.

Долли не разворачивала сверток до самого дома. Ей пришлось призвать на помощь все терпение, чтобы не разорвать бумагу, как только миссис Хоскинс вышла из кухни. Долли положила сверток в сумочку, где он и оставался до конца смены.

Как только за ней закрылась дверь спальни на Кемпден-гроув, любопытство Долли дошло до предела. Не снимая пальто, она села на кровать и открыла сумочку. Что-то упало на колени. Долли подняла овальный медальон. Ну да, конечно, золотая цепочка порвалась. Долли продела звенья одно в другое и ногтем аккуратно загнула концы.

Дело сделано. И весьма умело, никто не заметит разрыва. Долли гордо улыбнулась. В таких медальонах обычно хранят портреты, думала она, водя пальцем по крышке, украшенной рисунком из тонких гравированных завитков. Внутри оказалась разрезанная пополам фотография: две девочки и два мальчика сидели на деревянном крыльце и щурились на солнце. Две части снимка располагались на двух половинках медальона.

Долли сразу узнала Вивьен – меньшую из девочек. Одна рука лежала на перилах, другая на плече мальчика, того, что пониже ростом и с чуть глуповатым лицом. Братья и сестра Вивьен, догадалась Долли. Снимок был сделан в Австралии, очевидно, незадолго до того, как ее отослали в Англию, где она обрела давно потерянного дядю. Там, в старинном фамильном поместье, ей предстоит встретить Генри Дженкинса и выйти за него замуж.

Долли пробила радостная дрожь. История Вивьен казалась сказкой, совсем как в книге ее мужа.

Она улыбнулась девочке на снимке и сказала тихо:

– Хотела бы я знать тебя ребенком.

Впрочем, какая глупость: гораздо лучше дружить с Вивьен сейчас. Неразлучная парочка, Долли и Вив с Кемпден-гроув. Долли узнавала в чертах девочки черты взрослой женщины, которыми восхищалась. Неужели за столь короткое время можно так сильно привязаться к человеку?

По задней крышке медальона шла надпись.

– Изабель, – прочла Долли вслух.

Должно быть, это мать Вивьен. Такие снимки матери хранят как зеницу ока. На фотографии все ее отпрыски корчат рожи заезжему фотографу. Долли слишком молода, чтобы задумываться о собственных детях, но когда они появятся, она будет носить с собой такую же фотографию.

Медальон принадлежал матери Вивьен, и Долли была готова защищать его ценой собственной жизни. После минутного раздумья ее лицо озарилось улыбкой: она знала, куда его спрячет! Долли осторожно расстегнула цепочку, надела медальон на шею и блаженно вздохнула, когда холодный металл коснулся кожи.

Скинув туфли, Долли растянулась на спине, закурила и, пуская дымные кольца в потолок, принялась воображать, как поведет себя Вивьен, когда увидит медальон. Наверняка бросится подруге на шею, и прекрасные темные глаза затуманят слезы. Усадит Долли на диван рядом с собой, и они будут болтать обо всем на свете. И, может быть, тогда Вивьен расскажет ей о своем любовнике, докторе?

Долли рассматривала симпатичные завитушки на крышке медальона. Бедная Вивьен наверняка места себе не находит. Может, написать ей записку и подсунуть под дверь? Нет, неудачная мысль: своей писчей бумаги у Долли нет, а пользоваться бумагой с монограммой леди Гвендолен неудобно. Лучше вернуть медальон самой. Вот только что она наденет?

Долли перевернулась на живот и вытянула из-под кровати дневник. Кто бы мог подумать, какой полезной окажется «Книга молодой хозяйки», подаренная матерью, ведь бумага в военное время ценилась на вес золота. Туда-то, поверх рецептов и полезных советов, она вклеивала вырезки из журнала «Леди». Долли принялась листать книгу, сравнивая наряды знаменитостей с платьями из гардероба леди Гвендолен, пока не наткнулась на фотографию Вивьен на благотворительном вечере в отеле «Ритц». Долли задумчиво обвела пальцем очертания платья из тончайшего шелка, вспоминая наряды в шкафах наверху. Что-то подшить, что-то отрезать… Долли заулыбалась, воображая, как гордо будет вышагивать по улице, направляясь на чай к Вивьен Дженкинс.

Три дня спустя леди Гвендолен, отложив мешочек с конфетами, велела Долли задернуть шторы и оставить ее одну – ей хочется вздремнуть. Было начало четвертого, и Долли не пришлось просить дважды. Она оставила старую даму мирно посапывать в тишине, быстро переоделась в желтое платье, висевшее наготове в спальне, и выбежала из дому.

Стоя на верхней ступеньке лестницы, она представляла лицо Вивьен, когда та распахнет дверь и увидит ее, и благодарную улыбку, когда Долли предъявит ей потерю. От нетерпения Долли едва ли не пританцовывала.

Она в последний раз поправила прическу и, пытаясь унять сердцебиение, позвонила в дверь.

Долли ждала, прислушиваясь к шороху шагов с другой стороны. Наконец дверь распахнулась, и незнакомый голос произнес:

– А вот и ты, дорогая…