Хранительница тайн

Лорел со вздохом откинулась на спинку кресла. Ничего нового по сравнению с тем, что она уже вычитала в Интернете. А самое главное, кроме фразы о бесславном конце Генри Дженкинса, ничего, что относилось бы к Дороти Николсон или к ферме «Зеленый лог»! Слава богу. До сих пор Лорел не осознавала, как боится прочесть что-нибудь страшное про свою мать. Пока же худшим в прологе оказалась история человека, который всего в жизни добился сам, своим трудом и талантом, а ведь Лорел надеялась найти что-нибудь, что оправдало бы ее глубокую личную неприязнь к мужчине в черной шляпе.

Интересно, не мог ли биограф Генри Дженкинса ошибаться? Нет, поистине ее заносчивость не знает пределов: одно дело доверять собственной интуиции, совсем другое – подвергать сомнению компетентность автора, досконально изучившего жизнь писателя.

Лорел всмотрелась в резкие правильные черты Дженкинса на фронтисписе, пытаясь разглядеть за злобной маской, которую рисовало ее предубеждение, героя пролога – обаятельного и талантливого писателя. На этом снимке он был моложе, чем на тех фотографиях, которые Лорел видела в Сети; пришлось признать, что Генри Дженкинс – очень красивый мужчина. Он напоминал ей одного актера, с которым у нее был короткий, но бурный роман. В шестидесятые они вместе играли в пьесе Чехова. Из этих отношений ничего не вышло – театральные романы редко заканчиваются чем-нибудь серьезным, – но тогда чувства перехлестывали через край.

Лорел захлопнула книгу. Ее щеки порозовели от воспоминаний. Впрочем, все это крайне некстати, учитывая обстоятельства. Лорел напомнила себе о цели своих поисков, открыла книгу на девяносто седьмой странице, глубоко вздохнула и погрузилась в главу под названием «Брак».

В молодости Генри Дженкинсу не везло с девушками, однако весной тысяча девятьсот тридцать восьмого года его судьба изменилась. Наставник, мистер Джонатан Карлайон, пригласил тогда уже знаменитого писателя выступить перед выпускниками с лекцией о превратностях литературной карьеры. Возвращаясь через парк к машине, Генри встретил семнадцатилетнюю племянницу и воспитанницу Карлайона, красавицу Вивьен Лонгмейер. Эта судьбоносная встреча описана в романе «Строптивая муза», одном из самых удачных творений Дженкинса, столь непохожем на его раннюю сурово реалистичную прозу.

Как сама Вивьен Дженкинс относилась к тому, что подробности ее частной жизни выставлены напоказ, осталось тайной. Как, впрочем, и характер миссис Дженкинс. Ее жизнь трагически оборвалась в молодом возрасте: Вивьен Дженкинс погибла во время авианалета. Единственное, в чем не приходится сомневаться – судя по безграничному обожанию, которое питал к своей «строптивой музе» писатель, – так это в ее выдающейся красоте и очаровании.

Далее шел отрывок из «Строптивой музы», в котором Генри Дженкинс упоенно повествовал о встрече со своей юной избранницей. Лорел, уже читавшая книгу, пролистнула несколько страниц и принялась читать скупые факты из жизни Вивьен:

Вивьен Лонгмейер была дочерью единственной сестры Джонатана Карлайона Изабель, сбежавшей из дома с австралийским солдатом после Первой мировой войны. Нил и Изабель Лонгмейер поселились в маленьком поселке лесозаготовщиков на горе Тамборин на юго-востоке Квинсленда. Вивьен была третьим ребенком из четверых. Первые восемь лет своей жизни она вела тихую и мирную жизнь в родном доме, пока ее не отослали в Англию, к дяде по материнской линии, учиться в школе, которую он основал на землях фамильного имения.