Хребты безумия

И наконец, после целой вечности крайне рискованного подъема вслепую над пропастью по вогнутой поверхности, я коснулся головой чего-то твердого и понял, что достиг крыши, или, по крайней мере, какого-то перекрытия. Я поднял в темноте руку и, потрогав преграду, убедился, что она каменная и неподвижная. Тогда я стал двигаться по окружности башни, цепляясь за все, за что удавалось ухватиться на склизкой стене, до тех пор пока, подняв руку, не обнаружил, что преграда слегка поддается, и там снова попытался подниматься, упираясь в преграду головой, поскольку обе руки у меня были заняты. Никакого света сверху я не увидел и, уперевшись локтями в горизонтальную поверхность, понял, что мое восхождение еще не закончено, поскольку ощутил каменный пол наблюдательной площадки, большей по диаметру, чем сама башня. Я осторожно закончил пролезать через люк, стараясь не позволить тяжелой крышке упасть обратно, но последнее мне не удалось. Я в изнеможении лежал на каменном полу, с эхом стука от захлопнувшегося люка в ушах, и надеялся, что смогу открыть его снова, когда это понадобится.

Будучи уверенным, что уже поднялся на огромную высоту, выше проклятого леса, я заставил себя подняться на ноги и принялся наощупь искать окно, что-бы впервые увидеть небо, луну и звезды, о которых прежде только читал. Но повсюду меня ждало разочарование, поскольку вокруг были только широкие полки из мрамора, заставленные ящиками пугающе большого размера. Снова и снова я задавался вопросом, какие же древние тайны скрываются здесь, в вышине, бездну времени отделенные от замка внизу? Затем вдруг мои руки нашарили дверной проем с каменной дверью со странным рельефом. Попытавшись открыть ее, я обнаружил, что она закрыта; но, преодолев крайнюю усталость, вложив в рывок все остатки сил, смог заставить ее открыться. Сразу же после этого безмерный восторг охватил меня, ибо сквозь узорную железную решетку, к которой поднимался короткий пролет каменной лестницы, светила полная луна, которую прежде я видел только во снах и в тех смутных видениях, которые не осмеливаюсь назвать воспоминаниями.

Теперь уже не сомневаясь, что достиг верхушки башни, я бросился вверх по ступенькам; но вдруг луна скрылась за облаком, и в наступившей тьме я замедлил шаги. Было все еще темно, когда я наощупь добрался до решетки. Она оказалась незапертой, но я не решился отворять ее, боясь сорваться и упасть с той головокружительной высоты, на которую поднялся. Затем луна появилась.

Наибольшее потрясение вы испытываете, когда видите что-то беспредельно неожиданное и до нелепости невероятное. Никогда прежде я не испытывал ужаса, сопоставимого с тем, который испытал, увидев в тот миг совершенно абсурдную картину. Сама по себе она была вполне заурядной и тем самым более ошеломительной, ибо увидел я вот что: вместо головокружительного вида с огромной высоты на верхушки деревьев вокруг меня, на том же уровне, на котором я стоял, простиралась ровная земная поверхность, над которой возвышались мраморные плиты и колонны, стоящие в тени древней каменной церкви, остатки шпиля которой призрачно поблескивали в лунном свете.

Почти не сознавая своих действий, я отворил решетку и, пошатываясь, ступил на белую гравиевую дорожку, ведущую отсюда в двух противоположных направлениях. Мой разум, даже в таком потрясенном и взвинченном состоянии, по-прежнему неистово рвался к свету, и даже невероятное чудо не могло сбить меня с пути. Я не знал и не желал знать, что со мной случилось – безумие это, сон или колдовство, – но желал, чего бы это ни стоило, узреть великолепие и блеск окружающего мира. Я не знал, кто я, что я, чего меня может окружать, но, следуя вперед, вдруг ощутил что-то вроде спавшей до сего момента памяти, благодаря чему мой дальнейший путь не всегда определял случай. Миновав плиты и колонны, я проследовал под аркой и пошел через луг по дороге, местами хорошо заметной, местами настолько терявшейся в траве, что лишь замшелые камни выдавали, что когда-то она здесь проходила. Один раз мне пришлось переплыть быструю речку в том месте, где остатки древней каменной кладки свидетельствовали о давно исчезнувшем мосте.

Еще через два часа я наконец добрался туда, куда стремился – к увитому плющом замку посреди запущенного парка, до безумия знакомого и в то же время удивительно странного. Я увидел, что вода заполнила ров, а некоторые из хорошо знакомых мне башен совсем исчезли, но в то же время оказалось пристроено новое крыло – словно специально что-бы смутить прежнего обитателя. Но наибольшее изумление вызвали распахнутые окна, из которых наружу лился яркий свет и доносились звуки веселой пирушки. Заглянув в одно из них, я увидел компанию странно одетых людей, ведущих оживленную беседу. Я никогда прежде не слышал человеческой речи и мог только догадываться, о чем они говорят. Черты лиц некоторых из них казались мне смутно знакомыми, другие воспринимались полностью как чужаки.