Хребты Безумия

     Впереди замаячил белый громоздкий силуэт, и мы поспешно включили второй фонарик. Как ни странно, мы тут же сосредоточились на новой загадке, позабыв о своих страхах. Те, что оставили часть снаряжения на дне огромного цилиндра и отправились на разведку  к морской пучине, могли в любую минуту вернуться, но мы  почему-то  перестали принимать их во  внимание.  Беловатое  существо, неуклюже  ковылявшее впереди,  было не менее  шести футов  росту,  но  мы ни минуты не сомневались, что оно  не  из тех, кто побывал  в лагере  Лейка. Те были выше и темнее, а по земле двигались, несмотря на свою приспособленность к жизни под водой, быстро и уверенно,-- это мы  поняли из барельефов.  И все же, не  буду  скрывать, мы  испугались.  На  какое-то мгновение  нас охватил безотчетный ужас, пострашнее  прежнего,  осознанного, с  которым  мы ожидали встречи с существами, опередившими нас на пути к туннелю. Разрядка, впрочем, наступила быстро, стоило  белому  увальню свернуть,  переваливаясь, в проход под  арку,  где  к  нему  присоединились  двое  собратьев,  приветствуя  его появление резкими, пронзительными криками. Это был всего лишь пингвин,  хотя и  значительно превосходящий размерами обычных королевских пингвинов. Полная слепота еще более  усугубляла отталкивающее  впечатление, которое производил этот альбинос.

     Мы  последовали  за  нелепым  созданием,  а  когда,  ступив  под  арку, направили лучи обоих фонариков на безучастно топчущуюся в проходе троицу, то поняли,  что  слепыми были и остальные два  представителя этого неизвестного науке  вида  пингвинов-гигантов.  Они  напоминали  нам  древних  животных  с барельефов Старцев,  и мы быстро смекнули, что  эти  недотепы наверняка были потомками тех прежних великанов, которые  выжили, уйдя от  холода под землю; вечный  мрак разрушил  пигментацию и лишил  их  зрения,  сохранив как  бы  в насмешку ненужные  теперь узкие  прорези  для  глаз.  Мы  ни  на  минуту  не сомневались, что  они  и  теперь обитают на  берегах подземного  моря, и это свидетельство  продолжающегося  существования  пучины,  дарующей по-прежнему тепло  и  пристанище  тем,  кто  в них  нуждается,  наполнило нас волнующими чувствами.

     Интересно,  что  заставило этих  трех увальней покинуть привычную среду обитания?  Особая  атмосфера  разора  и заброшенности, царящая  в  громадном мертвом городе,  не позволяла предположить,  что  он  был  для  них сезонным пристанищем, а полнейшее равнодушие животных к нашему присутствию заставляло сомневаться,   что  их  с  обжитых  мест  могли  вспугнуть  опередившие  нас незнакомцы. Если, конечно,  не набросились  на пингвинов  с целью  пополнить свой  запас продовольствия. А может, животных раздразнил висевший  в воздухе едкий запах, от  которого бесились собаки? Тоже маловероятно, ведь их предки жили в полном  согласии со Старцами,  и  это должно было продолжаться и  под землей. В сердцах посетовав, что не можем сфотографировать в интересах науки эти  удивительнейшие  экземпляры, мы обогнали  их, еще долго  слыша, как они гогочут  и  хлопают   крыльями-ластами,  и  решительно   направились   вдоль указанного ими сводчатого коридора к неведомой бездне.

     Вскоре  на стенах  исчезли  барельефы, а коридор, встав  заметно  ниже, резко  пошел под уклон.  Видимо,  неподалеку  находился вход в  туннель,  Мы поравнялись  еще с двумя  пингвинами;  впереди  слышались  крики  и гогот их собратьев. Неожиданно  коридор оборвался,  и  у нас  перехватило  дыхание -- перед нами находилась большая сферическая пещера, диаметром сто,  а  высотой пятьдесят футов; во все стороны от нее расходились низкие сводчатые галереи, и  только  один  ход,  пятнадцати  футов  высотой,  нарушая  симметрию, зиял огромной черной  пустотой.  То  был,  несомненно,  путь, ведущий  к  Великой бездне.

     Под сводом пещеры, которой явно пытались  в свое  время  придать резцом вид    небесной   сферы    (зрелище    впечатляющее,    хотя   художественно малоубедительное),    бродили    незрячие    и    ко    всему    равнодушные пингвины-альбиносы.  Туннель зазывно чернел,  приглашая спуститься еще ниже, манил  и  сам  вход,  которому  резец  придал  декоративную  форму двери. Из таинственно зияющего отверстия, казалось, тянуло теплом, нам даже почудились струйки пара. Кого же еще, кроме пингвинов,  скрывали эти  бездонные недра и эти бесконечные ячейки, пронизывающие землю и гигантские хребты? Нам  пришло в голову,  что  дымка,  окутывавшая вершины  гор,  которой  мы  любовались с самолета  и  которую  Лейк, обманувшись, принял за  проявление вулканической активности, могла  быть всего  лишь  паром,  поднимающимся  из  самых глубин земли.