Хрен с Горы

Занялись ворошением муравьиных гнёзд. Совесть мою, протестующую против столь варварского отношения к безобидным лесным трудягам (подумаешь, пару раз меня они кусали), Алка успокоила тем, что они действительно грызут дерево и траву – так что за несколько лет, размножившись, вполне способны превратить меня в бомжа. Яиц насобирали с пригоршню. Девушка завернула их в широкий лист, вроде лопуха, и сунула в уголья.

Вышло недурно, не зная, что это, решил бы – какая-то икра странного вкуса. Сдаётся, на общедеревенских пирушках я их и раньше ел.

Дождь, чуть-чуть ослабнув, к утру опять разошёлся. Так что мастер-класс в Мужском доме работе в гончарной мастерской не помешает – по причине того, что делать там особо нечего: куча требующих хорошей сушки и обжига поделок и так ждала своей очереди, нового лепить точно не стоит, уже готовое бы от атмосферной сырости и дождя не раскисло.

На нашу поляну я заглянул забрать кое-какие инструменты да посмотреть, не протекает ли навес, под которым стояли готовые изделия. Понапе был, как всегда, на месте. Я поговорил с ним о том о сём, помог перетащить циновку, на которой сушились чашки, в сухой угол. Кстати, надо подумать, как соорудить некое подобие стола, чтобы избегать контакта ждущих обжига изделий с сырой почвой. Туземцы с сиденьями знакомы были, а вот со столами, как ни странно, нет, сервируя для еды циновки, лежащие на земле.

Заодно неплохо было бы ввести в местных домах полы, а то здесь ограничиваются чуть приподнятой площадкой, насыпанной из окрестного грунта, утоптанного до плотного состояния. Многие выстилают его нарванной травой. Особо эстетствующие плетут коврики из той же травы и веток. У старосты вон имеется плетёный пол на всю хижину – эксклюзивная работа. Правда, его жёны, живущие в трёх строениях рядом, довольствуются кучей маленьких ковриков. Но ходить по этим плетёнкам, изобилующим неровностями и узлами, удовольствие не очень. Хотя, может, это обеспечивает какой-то массаж ног…

Из мастерских я прямиком потопал по лужам и грязи в Мужской дом. Когда добрался, Вокиру, наш шаман, вёл урок туземной географии с элементами экономики и этнографии. Большую часть того, что говорил распространитель религиозно-мистического опиума, я и так знал. Что с сонаями-сонава у бонхойцев мир и постоянные торговые контакты. Что из западных племён жители Бонхо непосредственно контактируют только с обитающими на морском берегу к западу от устья Боо ванка. С другими же племенами западной части острова все контакты идут через Сонав.

С племенами рана и сувана у бонхойцев изредка случаются вооружённые столкновения. По словам моих односельчан, эти восточные соседи – сущие дикари, живущие в норах и на деревьях, трусливо нападающие из засад, но боящиеся открытого сражения.

Что до моих псевдосоплеменников сонава-сонаев, то они «вылезли» из своих гор посреди острова несколько поколений назад и завоевали почти весь Пеу. На западе, как я понял, сонаи частично перемешались с местными жителями, а верхушка стала тамошними вождями. Здесь же они поселились в трёх деревнях на побережье, отобрав часть сунийских деревень-данников у бонхойцев. Любви со стороны последних это, разумеется, не прибавляло, но горцев (ага, и тут тоже дети гор всех строят) побаивались. Вот одно из этих трёх сонайских селений, построенное в неудачном месте, и смыло цунами. А мне повезло оказаться рядом и быть принятым за его свихнувшегося обитателя.

Кстати, из разговоров и рассказов о стародавних временах я выяснил, что формально та часть Пеу, которая в своё время была завоёвана сонаями, по-прежнему является единым государством, а правители отдельных областей подчиняются сидящим в Тенуке, племенном центре Текоке, королям-тиблу. Причём власть этих тиблу наследственная, по крайней мере, уже минимум четыре поколения должность эту занимают потомки предводителя сонайских завоевателей. Впрочем, наш староста тоже принадлежит к семейству, которое рулит в Бон-Хо уже почти сто лет – с того времени, как сонаи отправили по Тропе духов прежнего местного босса, не проявившего должного понимания в отношении политических перемен, и поставили рулить деревней его дальнего родича, продемонстрировавшего бо́льшую гибкость. Так что, скорее всего, на западе то же самое, что и у нас: разве что сонаи отчасти перемешались с местной верхушкой да чужие корабли приплывают чаще.

Здесь же каждое появление чужаков из-за моря становилось предметом разговоров и пересудов на многие годы. Как тот визит в Аки-Со, после которого появился на свет настоящий Ралинга, или семилетней давности случай, до сих пор вспоминаемый по всему Бонхо благодаря выгодному обмену, когда местные «большие люди» обзавелись несколькими металлическими предметами.