Хрен с Горы

Оставив гонца-кесу в компании охреневших от оказанного тому внимания со стороны таки, двигаюсь дальше, машинально интересуясь состоянием свинского поголовья и видами на урожай корнеплодов да слушая вполуха рассказы регоев, «макак» и свитских «сильных мужей». Мысли же мои были далеко отсюда – на открытых и прохладных просторах Верхнего Талу, неуютных для обитателей тропиков.

Согласно имеющимся у меня сведениям о географии Пеу, область Талу делилась на весьма различающиеся части. Если Нижнее Талу по природным условиям походило на соседние Кесу, Хон, Кане и Темуле, то Верхнее Талу, занимающее две трети территории этого племени, представляло собой гору, поднимающуюся несколькими террасами с пологими склонами. На самых первых «ступеньках» было ещё более-менее тепло, хотя родная и привычная для туземцев тропическая зелень постепенно сменялась там хвойными лесами да папуасские корнеплоды родились чем выше, тем хуже. Но после четвёртого яруса леса и кустарники окончательно уступали место открытым пространствам, покрытым густой травой. Вот там всё время холодно, сыро и часты промозглые туманы.

Было ещё Береговое Талу – узкая полоса между горой и морем, довольно унылое место, где кой с баки давали весьма куцые урожаи, примерно как у восточных соседей бонхойцев. Так что гары, как назывались немногочисленные тамошние обитатели, больше кормились морем.

Значит, где-то там есть месторождения малахита. Туземцев, конечно, в те места привлекают комуси, табеки и топири. Но мне как-то до местной орнитофауны особого дела нет – на диетическую похлёбку, которая после перенесённой болезни стала основным моим мясосодержащим блюдом, вполне хватало вездесущих конури. А вот медь нужна. Очень нужна.

* * *

– Сонаваралингатаки! – от вопля Итокуне я едва не подпрыгнул. Ну что за привычка подкрасться потихоньку и рявкнуть чуть ли не в ухо! – Тагор вернулся!

– Где он? Пусть быстрее идёт ко мне.

– Они сейчас обедают.

Ну, обед – это святое. А также потрепаться на кухне с желающими услышать о приключениях отряда, возглавляемого тузтцем. А таки подождёт. Хорошо хоть, сам Тагор имеет некоторое понятие о дисциплине. Так что можно ожидать, явится немедленно, как только утолит голод.

Ага, точно…

Бывший наёмник вид имел довольно бодрый, несмотря на начавший отливать жёлтым фингал под глазом. Я вопрошающе уставился на тузтца. Тот, поудобнее усевшись на циновках, принялся отчитываться.

Разведка «в лоб» по стародавним маршрутам Пилапи могла, пожалуй, считаться наполовину успешной: три смешанные группы из «макак» и местных жителей нащупали пару проходов через трясину, но зато потом им пришлось в спешном порядке уносить ноги от набежавших воинов-тинса. Так что теперь попытка «ударить во фронт» обернётся немалыми жертвами – вряд ли позабывшие в последнее время страх болотные жители станут разбегаться, как во времена первого типулу-таки.

А вот Тагор мог похвастаться обнаружением вполне нормального пути к вражеской территории: оказалось, вдоль морского берега километров десять тянутся те же болота, но потом уже идут сухие места. И недалеко от устья небольшой речушки стоит деревня тинса. Отряд бывшего «дикого гуся» даже сумел захватить языка (именно тогда тузтец и заработал синяк под левым глазом), правда, с собой в Мар-Хон его брать не стали, ограничившись тем, что, оттащив подальше от деревни, выпотрошили из пленного всю нужную информацию и, перерезав горло, утопили в трясине.

По словам тузтца, пройти можно вообще по береговому песку – единственное, придётся перейти вброд пару ручьёв и речушек. Ну, это-то сущая ерунда по сравнению со скаканьем по кочкам и барахтаньем в болотной жиже.

– Ты можешь объяснить, почему Те, Кто Ходят Между Деревнями И Меняют Разные Вещи, в этом году не плывут, как обычно в Мар-Хон, а чего-то ждут? – спросил я экс-наёмника.

Карательная экспедиция против тинса может и подождать, ибо особых неожиданностей от них можно не опасаться, особенно сейчас, когда население пограничных деревень настороже. А вот вохейцы со своим непонятным поведением начинают уже раздражать и вызывать опасения, тем более, по сообщениям из Бонме-Поу, кораблей собралось уже одиннадцать.

– Ничего не могу сказать, Сонаваралингатаки, – несколько виновато ответил тузтец.

– Они не могут собираться там, чтобы напасть на нас?

– Те, Кто Ходят Между Деревнями И Меняют Разные Вещи, не должны, – пожал плачами Тагор. – Они хотят мен вести, а не воевать. Если их сила будет, то могут ограбить. На одиннадцати кораблях не больше четырёх сотен человек. Из них, имеющих хоть какой-то военный опыт, меньше половины. Это мало для захвата Мар-Хона. И если бы они приплыли как враги, то могли бы начать с деревни, возле которой собираются. Но если верить вестям с севера, вохейцы ведут себя мирно.

Слова тузтца немного меня успокоили: действительно, даже если чужеземцы, вопреки его же предположениям, всё же имеют враждебные намерения, то отбиться-то мы отобьёмся, мои «макаки», конечно, не дотягивают до профессиональных военных цивилизованных стран, но уж с какими-то торгашами справятся.