Хрен с Горы

Увы, кадров катастрофически не хватало. Так что пришлось выбирать, на какое направление бросать человека. В итоге я решил, что сопровождать торговую миссию в данный момент важнее. Тем более медь плавить начнём в лучшем случае через несколько месяцев, пока же нужно разобраться с более важными делами.

На прощание Тухупу выслушал длинную лекцию на тему соблюдения осторожности: чтобы в Вохе ртом мух не ловил, ни с кем особо не откровенничал и выполнял распоряжения Тунаки. Сектанту же я сказал об ответственности за сопровождающих, которые «в вашей стране будут словно дети». Ну и в качестве благого пожелания: в случае возможности пристроить начинающего металлурга в какую-нибудь мастерскую по профилю, для повышения квалификации, так сказать.

Прошли долгие часы, прежде чем стайка кораблей, медленно уходящая от берега, затерялась на просторе Хонского залива. Сегодня вечером они ещё, может, остановятся на ночёвку в Вэй-Пау или, что вероятнее, где-нибудь на северном берегу пролива, ведущего в открытый океан. Завтра же с утренним солнцем уйдут подальше от берега и будут ловить парусами попутный ветер. А там как повезёт: могут за месяц добраться до первых островов, подчиняющихся вохейскому царю, могут и все три бороться с морем, а могут и навсегда сгинуть в пучине. Оставалось только надеяться на доброе расположение Тобу-Нокоре или его вохейского коллеги Шшумпшу-Уляраху.

Но мне некогда предаваться излишним размышлениям и грусти. Две сотни «макак» и шесть сотен отборных бойцов со всего Вэя и Хона уже практически готовы выступить в поход, как они думают, против ещё не покорённых бунса и тинса. В общем-то, люди собраны и организованы пару дней назад, но я дожидался отплытия заморских торговцев – как-то неуютно оставлять в тылу четыре сотни чужеземцев, когда уводишь самых боеспособных воинов.

Глава 22, в которой герой вспоминает одну старую песню, вызволяет прекрасную даму, а также проявляет сперва жестокость, а потом милосердие

«Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону», – снова внезапно вспомнилась строка из песни. Саму песню слышать не доводилось, а эти слова в далёком цивилизованном прошлом до меня добрались посредством не то какого-то телевизионного юмориста-зубоскала, не то просто в виде анекдота.

Ситуация у нас была чем-то схожа с тем революционным матросом, который вроде фигурировал в песне: восемь сотен папуасов под моим руководством бодро топали по деревянной гати через бунсанские болота на Тинсок. И согласно моему плану должны через два-три дня оказаться под Тенуком. Правда, об этом даже командиры узнают только завтра с утра, когда мы будем недалеко от верховьев Бунуме, по которой станем сплавляться до Алуме. В общем: «Я шёл на Тинсок, а вышел к Тенуку».

Пейзаж вокруг не радовал – болота, покрытые ряской озерца, огрызки леса на местах повыше, снова болота и небольшие водоёмы. За прошедшие со времени славной победы над болотными обитателями недели я так и не сумел сообразить, как же всё-таки прокопать каналы, чтобы осушить местность. Потому приходилось довольствоваться бревенчатыми настилами, весьма свободно плавающими в вязкой жиже, из-за чего то и дело кто-нибудь из бойцов, не удержавшись, соскальзывал в мерзкую даже на вид субстанцию. К счастью, идущие рядом всегда успевали вытащить неосторожного товарища, и единственной неприятностью для искупавшегося была прилипшая к телу грязь. Впрочем, учитывая роящихся над нами кровососов, от которых эта корка защищала, не такая уж это и неприятность. По крайней мере, кое-кто специально измазывался, чтобы комары меньше грызли.

После нескольких часов акробатических упражнений на брёвнах наша колонна выбралась на сухое место. До ближайшего селения бунса оставалось пройти всего ничего. Но, посоветовавшись с командирами, объявляю привал до утра – нечего свежеиспечённым ганеоям видеть представителей касты господ в жалком виде. Завтра с утра со свежими силами пройдём через их деревни. Правда, из графика немного выбьемся. Но об этом знаю только я один…

В Бун-Похо меня встретил Длинный со своим отрядом.

– Сонаваралингатаки, «болотные червяки» соорудили сто двадцать циновок, о которых ты распорядился. Циновки сложены ниже по течению реки, в полудне ходьбы, – бодро отчитался он.

– Хорошо, – улыбнулся я.

Места на плотах должно хватить на все восемь сотен…

Время перевалило за полдень, самая жара. Можно дать воинам отдых. Но прежде следует объявить об истинной цели похода. Поэтому приказываю командирам построить всю нашу армию.

– Славные «пану макаки», славные сыны Хона и Вэя! – Мой голос звенит над притихшей массой. – Я, Сонаваралингатаки, «пану олени» братства «пану макаки», таки Хона и Вэя, объявляю вам, что цель нашего похода меняется.

Среди толпы пошёл недоумённый гул.