Хрестоматия по патопсихологии

В психопатологию стали вводиться применительно к отдельным формам деменции такие понятия, как аффективная дементность (Минковский), деменция побуждения (Antriebdementia) и пр. Своеобразные дементные состояния, как, например, наступающие после эпидемического энцефалита или связанные с шизофреническим процессом, и другие настоятельно диктовали изучение вопроса о роли аффективных расстройств в происхождении и общей картине дементного состояния. С другой стороны, частичная или полная обратимость процессов деменции, которая вскрывалась при малярийном лечении прогрессивного паралича, поставила также вопрос о необходимости выйти за узкие пределы интеллекта как такового в область более широких психологических связей и зависимостей, в которой, по-видимому, следует искать ближайших условий, определяющих работу интеллекта.

Попытки углубленного изучения деменции привели к раскрытию своеобразной психологической структуры, присущей каждой отдельной форме слабоумия. Они установили с несомненностью, что деменция не есть единое понятие, одинаково приложимое к дифференциации этого понятия, к изучению того общего и того отличного, что содержится в каждой отдельной форме. Эта задача могла быть осуществлена только на пути исследования не того, что больной потерял, что у него отсутствует и выпало, но того, как своеобразно продолжает действовать снизившийся до определенной ступени слабоумия интеллект больного. Третьей основной проблемой, которая встала на пути пересмотра этого одного из старейших психопатологических понятий, является проблема, остававшаяся спорной на всем протяжении истории этого понятия, - проблема отношения слабоумия к тем или иным дефектам при фокальных поражениях. Вопрос о наличии и характере слабоумия при афазии так же стар, как само это учение. Одни были склонны утверждать, что при афазических расстройствах возникает только видимость общего слабоумия благодаря нарушению речи; другие рассматривали слабоумие при афазиях как вторичное явление, обусловленное тем, что интеллект больного лишается при афазии главного и основного средства мышления - речи. Наконец, третьи пытались рассматривать расстройство мышления, как и нарушение речи, при афазиях как выражение одного и того же общего и основного расстройства. Но никогда этот вопрос об отношении частного и общего расстройства не стоял так остро и не был так близок к своему правильному разрешению, как сейчас.

Наконец, четвертой и последней из основных проблем, выдвигаемых пересмотром понятия о деменции, является вопрос об отношении деменции к общим изменениям личности в целом. Изучение паралитиков до и после лечения малярией, эпилептиков, страдающих слабоумием, постэнцефалитиков и больных с мозговыми ранениями привело исследователей к убеждению, что структура каждой отдельной формы слабоумия может быть понята не иначе, как в свете общей, всякий раз своеобразной картины изменения личности в целом.

Мы, конечно, нисколько не имеем в виду сделать предметом настоящей статьи сколько-нибудь подробное рассмотрение всех этих проблем, но мы видели одну из задач своего исследования в том, чтобы попытаться на наших случаях подвергнуть конкретному исследованию деменцию обоих больных с точки зрения соотношения общих и очаговых нарушений, наблюдающихся в клинической картине, наконец, с точки зрения связи между определенной картиной деменции и общим изменением личности дементного больного.

Осуществлению этой задачи и посвящена вторая, экспериментально-психологическая часть нашего исследования.

II. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

§ 1. К проблеме и методу исследования

Наши больные, психический статус которых описан выше, чрезвычайно различны между собой. Как уже указывалось, больной К. - оглушенный, вязкий, аспонтанный и рабски связанный с реальной действительностью. Больная 3. - живет в прошлом, не ориентирована в окружающем, вся заполнена той семейной обстановкой, в которой продолжает себя видеть девочкой 12 лет. Она внешне контактна, эйфорична, многословна; он односложен, легко подавляется ситуацией, депрессивен. Психологически различие больных лучше всего определяется их противоположным отношением к действительности: у К. - связанность с реальностью, у 3. - отрыв от нее.

Больные настолько различны, что, естественно, возникает вопрос о том, какой смысл имеет их сопоставление, когда их различия и без особого углубленного анализа сами бросаются в глаза. Для чего сравнивать, когда ничего общего нет, когда больные настолько противоположны, что все сравнение свелось бы к констатации их контрастности и имело бы лишь отрицательное значение. Сравнительный анализ больных был бы лишь тогда интересен и ценен, если бы на фоне этих различий мы могли выявить нечто общее и из анализа этого общего расстройства смогли бы указать на специфические особенности каждого из них, т. е. лучше понять психологическую сущность их своеобразных расстройств.