Хрестоматия Тотального диктанта от Быкова до Яхиной

Пушкину рассказали, что Танюша была невысокого роста, круглолицая и миловидная. В захваченной Татищевой крепости ее приметил Пугачёв – мужик с горячей кровью, сыгравший с жизнью в чёт-нечет. Что на этом свете могло его попятить? Красивую офицерскую вдову Емельян прихватил с собой под Оренбург, а Танюша взяла и братика – с кем его оставишь в холодном, разоренном доме? Она была согласна на всё, даже на бесчестье, – ради братишки.

Через месяц Пугачёв перенес лагерь бунтовщиков в Бёрдскую слободу. Бабу и мальчонку в телеге перевозили верные яицкие казаки. Но вдруг на полпути они остановили коней и велели офицерским детям сойти на дорогу. И потом с сёдел принялись палить по ним из пистолетов. Танюша и Коля повалились в грязь колеи.

Казакам лень было спешиваться, чтобы проверить, живы ли дворянчики. Покрутившись на конях вокруг упавших, казаки поскорей поскакали к Пугачёву – объявлять, что пленники сбёгли. А брат и сестра были только ранены. Но они боялись бунтовщиков и сползли с дороги, где их еще могли бы подобрать добрые люди, спрятались за кустами, обнялись и насмерть вмерзли в ледяную полночь степного ноября.

Потом Пугачёв узнал, что побега не было. Но сделанного не воротишь. Детей офицера замело порошей, однако еще долго той зимой проезжие останавливались на знакомом повороте тракта и ходили смотреть на убитых. Мертвая Танюша Харлова обнимала брата крепче, чем живая Таня обнимала казака Емельяна.

Эта история добила Пушкина – и вместо задуманной «Истории Пугачёва» из-под пера Пушкина полетела «Капитанская дочка». Старый полковник Григорий Мироныч Елагин подарил прекрасной пушкинской Маше, возлюбленной Петруши Гринёва, фамилию Миронова. А допросные листы Пугачёва донесли живую скорбь Емельяна по Тане: «Убили ее з братом за то, что я ее любил. И я об ней сожалел». Пугачёв покаялся в своей вине за гибель полковницкой дочери, хотя мало ли у злодея-самозванца было грехов, чтобы сокрушаться еще и об этом?

Казаки решили утешить Пугачёва и отправили к нему блудницу, которую взяли от гренадеров в обозе разгромленного генерала Кара. Пугачёв побаловался с девкой – и велел ее повесить: потому что она «волочилась с конюхами и потом украла у него подсвешник серебреной».

Почему же казаки столь жестоко обошлись с Танюшей Харловой и Колей Елагиным? И почему безжалостный Емельян не отомстил убийцам? Да, мятежники вешали баб, даже беременных, но эти бабы, жены убитых мужей, плевали в лицо самозванцу. А Танюша не плевала. Но ее застрелили на грязной дороге. Всё потому, что у яицких казаков были свои планы на жену для казачьего императора.

Чувства Емельяна и офицерская вдова помешали планам казаков. И Танюшу принесли в жертву. А Емельян стерпел. Пока что яицкие казаки были его сильнее, и «улица» его оставалась «тесна». Чтобы победить казаков, ему надо будет потерпеть поражение от Оренбурга.

Манифест «разбойничьей партии»

«Разбойничьими партиями» власть называла отряды пугачёвцев. Но обычные разбойники не рассылают письма с призывами к бунту, а Пугачёв с первых дней взрывал народный разум посланиями, которые именовал «манифестами». Власть боялась их, как черт ладана. Такую прокламацию добрые подданные подкинули государыне Екатерине прямо в Зимний дворец в Рождество 1774 года.

В пугачёвщину вся Россия от императрицы до холопа читала только два вида текстов: Часослов и манифесты Пугачёва.

Казак Пугачёв был неграмотным и скрывал это, потому что царь-то грамоту знать должен. Не раз атаманы пихали «царя» в бок локтями, когда он, делая вид, что читает, держал письмо вверх ногами. Сохранился удивительный документ, где накаляканы бессмысленные детские завитушки, «не изъявляющие никаких литер»: это попытка Пугачёва научиться подписывать свои грозные указы.

Еще на Узенях Пугачёв потребовал себе грамотея, и казаки нашли ему 19-летнего Ивана Почиталина, парня послушного и прилежного. На берегу степной реки Почиталин лег пузом в некошеную траву и, высунув язык, сочинил первый манифест. Пугачёв полюбил своего усердного писаря и звал его ласково и по-отечески – Ванюшкой.

Ванюшка изощрялся, как мог, титулуя самозванца, чтобы убедить в его подлинности: «Я, великий государь анператор, жалую вас, Пётр Фёдаравич», «Доброжелатель, тысячью великой и высокой един великий император государь», «Российской державы содержатель».

Указы Ванюшки восходили к народным заклятьям: «Исправить бы тебе великому государю пять голубиц и тритцать бонбав, и ни жилеть бы тебе коний государевых. И никто же бы тебе за то не обидил, ни встрешнай, ни папиришнай. А ежели кто онаго обидит, тот приимит от великаго государя гнев». «Голубицы» – это гаубицы. Похоже, что в конце манифеста губы Почиталина шептали «аминь!».