Христианами не рождаются

   По правде сказать, едва отец Михаил повесил трубку, как уже принялся сожалеть о сказанном. В самом деле, зачем ему вздумалось приглашать к себе отца Гермогена? Мало ли что они когда-то вместе учились в семинарии? Но как впоследствии разошлись их пути! Его покойный епископ Двинский и Наволоцкий Иринарх направил служить в Ершовку, в Троицкий храм…так он всю жизнь там и прослужил… Зато Григория, из карьерных соображений принявшего на последнем курсе семинарии монашеский постриг с именем Гермогена, Владыка Иринарх оставил при себе, в Преображенском соборе. Что поделать, если этот архиерей, будучи сам строгим аскетом, всегда привечал и приближал к себе тех, кто, подобно ему, избирал многотрудный и многоскорбный путь иночества? Немного позднее преемник епископа Иринарха, Владыка Нифонт, возвел иеромонаха Гермогена в сан игумена, а затем и архимандрита, и назначил настоятелем Успенской церкви, которая, после Преображенского кафедрального собора, считалась самым лучшим и доходным храмом Двинска. И что же? В ту пору отец Гермоген ни разу не удосужился пригласить бывшего товарища к себе в гости. Да что там! Сколько лет даже ни разу с Пасхой или Рождеством его не поздравил… А чего бы ему стоило это сделать? Вон, их однокашник, протодьякон Иоанн, хотя живет и служит в другой епархии, но никогда не забывает поздравлять отца Михаила с праздниками. Мало того – каждый год приезжает к нему в Ершовку на именины. Он не забыл их семинарскую дружбу. А вот отец Гермоген вспомнил о ней лишь после того, как угодил под запрет! Что ж, кто кому надобен, тот тому и памятен… Впрочем, отец Михаил не держит на него зла. Опять же – слово не воробей, вылетело – не поймаешь. Пусть приезжает. Какой ему от этого убыток? Никакого…Зато теперь будет с кем побеседовать и вспомнить молодые годы. Эх, и веселое же было времечко…одно слово, юность! Так что, пожалуй, правильно он сделал, зазвав к себе отца Гермогена. Хоть немного развеется…а то совсем покой потерял, думая, где бы взять денег на квартиру для Васеньки…

***

   Через два дня после этого разговора архимандрит Гермоген пожаловал в Ершовку. Отец Михаил радушно встретил старого семинарского товарища. Даже прослезился, увидев перед собой вместо щуплого чернокудрого юноши, каким он помнил Гришу Рудакова, маститого, убеленного сединой старца. После чего оба священника уселись в зальце⁴ за скромной трапезой и принялись, как говорится, «беседовать за жизнь».

  -Представляешь себе, брат. – горько вздохнул отец Гермоген, предварительно пропустив пару стопок «беленькой». – Неделю назад вызывает меня к себе новый Владыка…

***

   Мог ли архимандрит Гермоген, отправляясь на аудиенцию к епископу Антонию, преемнику недавно переведенного на юг России Владыки Нифонта, ожидать, чем закончится для него эта встреча с архиереем? Тем более, что молодой епископ встретил отца архимандрита весьма любезно. Однако затем спросил его:

  -Объясните мне, уважаемый отец Гермоген, на что Вами были потрачены церковные деньги?

  -Какие деньги? – на широком румяном лице отца архимандрита было написано искреннейшее изумление.

  Вместо ответа епископ положил перед ним копию банковского счета. Из оной бумаги явствовало, что в недавнее время с приходского счета была снята некая, весьма крупная, сумма церковных денег. Внизу стояла подпись получателя.

  -Это Ваша подпись, отче? – поинтересовался архиерей, пристально глядя на отца Гермогена.

  -Моя. – ответил тот.

  -И на что же были потрачены эти деньги?

  -Ну…на разное. – замялся отец архимандрит.

  -А на что конкретно? – настаивал епископ. – На что Вы их потратили?

  -На приходские нужды. – нашелся отец Гермоген. – Тут ведь праздники были. Сами понимаете, Владыко, расходы…

  -Хорошо же Вы праздновали… - горько усмехнулся архиерей. – Три миллиона как никуда… Отче…еще раз настоятельно рекомендую Вам пояснить: куда делись деньги, снятые Вами с приходского счета?

  Вместо ответа отец Гермоген сдавленно вскрикнул: «ох, сердце, сердце…» и схватился рукой за левую половину груди. Казалось, еще миг – и он упадет со стула… Епископ побледнел, однако не потерял самообладания и нажал кнопку звонка на своем столе. В следующий миг ворвавшийся в приемную архиерейский келейник подхватил за плечи грузного отца архимандрита, который, похоже, был уже без сознания… И вдруг…

  -А ну, не трожь! – рявкнул мнимый умирающий, вскакивая со стула и отшвыривая в сторону оторопевшего келейника. – Р-руки прочь!

  …Через два дня курьер из епархиального управления принес отцу Гермогену на дом указ епископа о почислении его за штат без права служения. Иначе говоря – под запрет…

***

   …-Нет, ты представляешь себе, брат?! – бурно негодовал теперь уже заштатный архимандрит. – Меня…и вот так…вышвырнуть! Да я же столько лет в Церкви служу…между прочим, еще с тех пор, когда на веру гонения были! Можно сказать, я жизнь за Церковь положил! Так что не этому молокососу с меня отчета требовать! Да он еще под стол пешком ходил, когда я уже стоял у Престола! Молод еще меня судить…