Христиане

Марк был рад этим словам Кифы. Они произвели на него большой эффект. Ему казалось, что все те страдания, которые он пережил в этой тесной комнате, в один миг искупились этим откровением учителя. Близится расправа над неверными, а, значит, и нажива. Причем большая нажива. Марк про себя решил, что насилия и грабеж, вызванные массовым восстанием его собратьев в городе, позволят ему украсть несметные сокровища, которые хранятся в домах неверных.

– Так когда, когда? – решительно спросил он у Кифы. – Когда восстание?

– Скоро, совсем скоро, – произнес учитель.

Кифа ненадолго задумался. После короткой паузы он добавил, доверительно глядя в глаза мальчику:

– Не предавай значения случившемуся здесь, мой милый Марк. Этот ритуал обязателен, он заставляет лучше понять жертвенность и любовь к собратьям и нашему Господу.

Кифа не мог подобрать других слов. Он и не хотел этого делать.

Марк лишь равнодушно кивнул своей головой на это короткое замечание наставника. Перед тем как выйти из комнаты, Кифа осторожно сунул юношу небольшой кожаный мешочек с несколькими тяжелыми монетами внутри.

Когда юноши покинули унылую гостиницу Космины, их пути разошлись. Ни о чем не договариваясь заранее, они разошлись в разные стороны. Каждый из них направился в свой дом.

Глава шестая

Новый закон

Спустя семь дней после возвращения императора Максимина в провинцию, в центре города была установлена крупная бронзовая колонка. На ней четко и аккуратно был выгравирован указ Максимина. В преамбуле своей указ этот содержал восхваление всего пантеона римских божеств, а также благодарность им за сотворение всего живого на свете. Указ, приписываемый Максимину, содержал также одобрительные отзывы всем людям, которые неуклонно поклонялись римским богам и соблюдали традиции своих предков.

Здесь же, в этом высеченном на колонке указе, упоминалось и о преступниках, которых римляне нарекли христианами. Император упрекал последователей этой секты в тщеславии и глупости. Владыка также милостиво прощал всех тех заблудших людей, решивших порвать с этой сектой. Но тех, кто упрямо продолжал следовать «величайшему заблуждению» и исповедовал христианство, император повелевал выгнать из города и провинции: «дабы город, избавившись от этой скверны и нечестия, обратился бы к благоговейному служению бессмертным богам».

Тем же преступникам, которые пожелают отречься от своих фанатичных заблуждений и вновь жить в соответствии с римскими законами и почитать богов, император обещал милости и щедроты.

«Согласитесь только сделать это, и вы получите все без промедления. Оказанная вашему городу милость, будет всегда свидетельствовать о вашем благочестии и любви к богам, а для ваших детей она станет доказательством, что по вашей мудрости и вы получили щедрую награду за выбранный вами жизненный путь», – было сказано в указе императора Максимина.

Новость об этом императорском указе быстро охватила всю провинцию Элию Капитолину. Люди начали шептаться. Многие из них знали, что их знакомые или друзья стали участниками того движения, которое стало так ненавистно императору. Стали даже говорить, что коварный Максимин задумал истребить всех религиозных преступников, упоминавшийся в его законе, как только те придут к нему ради прощения. Однако сам император Востока был твердо уверен в своем решении не причинять вреда заклятым врагам римских традиций и законного порядка. У Максимина была другая цель – заставить их соблюдать традиции силой убеждения, хотят они того или нет. Император уже создал указ, который предписывал всем, кто именовал себя последователями новой веры, послушно совершать жертвоприношения римским богам. В ответ на это император клялся предоставить этим людям защиту от произвола сограждан и гонений со стороны властей. Император также затребовал у местных декурионов список всех известных им в этой провинции христиан. Он решил заставить как можно большее количество этих людей собраться в одном месте. Там император потребует от них совершения жертвоприношения. Это, по мнению Максимина, не станет актом насилия над живыми людьми, «но продемонстрирует отступникам от закона и совести насколько сильно римское право и римская власть». Пока же его поручение приводилось в исполнение, император возлежал на просторной скамье в своей резиденции в центральной части бывшей столицы Иудейского царства. Из полумрака своих покоев он наблюдал за заходящим солнцем. Его лицо было спокойным, а разум наслаждался установившимся в этот вечерний час на улицах столицы тишиной и покоем. Только далеко в дали, где-то на самой окраине городских кварталов, ярко горели небольшие огни. Император подумал, что возможно это были факелы, однако он не придал этому явлению большого значения.