Христианин в светской школе

Вести уроки приходилось в раздвоенном внимании -вверх и вниз -к Богу и ученикам. Едва я отвлекался от верхнего направления внимания, как начинался галдеж, после чего я опять спохватывался, и словно по мановению палочки наступала тишина. Одна женщина, собирая экспонат на экологическую выставку, не могла решиться попросить меня найти содержимое для коробочки под мусор, едущей на эту выставку, так как просьба унизительная. Я в этот момент держался мыслью за Бога, как вдруг почувствовал, что отвлекаюсь, и в этот момент она произнесла мне свою просьбу. Я, было, стал раскаиваться за отвлечение внимания от Бога, когда понял, что его отвлекло. Она была сильней меня энергетически.

Чем отличаются дни поста от обычных дней. Тем, что во время поста нужно быть особенно внимательным к ближним, так как от поста оголяется нервная система каждого, особенно часто читать Библию и особенное внимание обратить на полный приход к христианскому образу жизни с его благотворительностью и милосердием, зная, что последними очищаются свои собственные грехи, не говоря уже о благоустройстве мира. Поэтому особенно важно, чтобы в пост входила вся семья, чтобы было взаимопонимание, единый стол.

Мое восприятие, шедшее из атеизма и лишенное сейчас возможности полновесно думать, было слепо влюблено во многих учеников и взрослых людей, и перед постом я вообще потерял понятие о чужих человеческих грехах, кроме тех случаев, когда мне причиняли личные обиды. С первых же дней поста начинается преображение восприятия.

Начинается оно с правильной расстановки сил. Также, как и раньше,

прощая людям их грехи, ты начинаешь их видеть и правильно на них реагировать, поражаясь сколько сил ты раньше тратил впустую, и как немного надо, чтобы людям подсказать правильное решение проблемы или поведение. Львиная доля сил, затрачиваемая на удержание себя от гнева, пусть в какой-то мере, может быть, и оправданного, приводит к тому, что в конце урока или общения ты остаешься таким же полон сил и удовлетворения, как и в начале. Дисциплину на уроках стало не надо поддерживать, так как между мной и учениками стало налаживаться взаимопонимание. Мой покой передавался им. Стала восстанавливаться память.

Сначала, начиная каждое дело, задаешься мыслью, а ради Христа его делаешь или нет? Но постепенно, проникаясь Им, начинаешь обнаруживать, что все, за что бы ты не брался, ты делаешь ради Него, что твои и Его планы полностью совпадают -прославить Его Имя, спасти твою и людей души.

То же самое происходит и с памятью. Замечаешь, что куда легче тебе вспоминаются верующие люди, чем неверующие. Что какой-то великомученик, погибший несколько веков назад, и о котором ты слышишь впервые, для тебя ближе и роднее, чем те, кто жил в твоем веке, чьими именами ты жил всю свою юность.

Мимоходом слушая радио или смотря по телевизору передачи, не связанные с религией, начинаешь ощущать, что в них чего-то не хватает, также как такое же чувство возникает при встрече со своими знакомыми и близкими, далекими от веры.

Отказ от соблазнов мира открывает в мир другую дверь вашего восприятия. Неожиданно вы начинаете обнаруживать, что вам хватает случайно услышать песню на улице, проходя мимо коммерческого ларька, чтобы перенестись чувствами в далекое детство и быть взбудораженным этим.

Каждое движение со сменой высоты вызывает потрясение, например, надо залезть на стул. Меняется все самоощущение, также как и мироощущение, так как с физической высотой начинается движение и духовных высот. То же самое переживаешь со спуском по лестнице, словно идешь в преисподнюю. Навстречу лица школьников, с которыми нужно поздороваться, затем вспомнить через час с кем здоровался, чтобы не повториться, вызвав ненужные мысли. Поневоле вспоминаешь "он не помнит ни чинов, ни имен", но здесь ты должен помнить.

"Он не помнит слова "да" и слова "нет""(В.Цой).

"Но да будет слово ваше "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого"(Мат.5,37).

Именно эти два слова служили мне вехами на пути к определению внутреннего состояния или истинности человека, с кем я разговаривал. Если он или я, имея возможность сказать однозначно, начинал добавлять сверх того, я повышал свою бдительность. Было одно исключение из правил. Мой прежний опыт того, что в присутствии человека, с которым я общался, я начинал вести себя подобно ему, сейчас проявился в общении с одним верущим человеком. Я хотел, но не мог говорить однозначно. Я словно натыкался на незримую преграду, мешающую мне сказать так, и теряя уважение к себе, я начинал добавлять к сказанному еще.