Христианская духовность в католической традиции

Я должен быть погребен со Христом, воскреснуть с Ним, с Ним унаследовать небо, стать сыном Бога, стать Богом… В этом для нас заключается великая тайна; в этом для нас Бог воплощенный… Он пришел, дабы мы достигли совершенного единства во Христе, во Христе, Который во всем Своем совершенстве вошел в нас, дабы вложить в нас все, что Он есть. Нет больше ни мужчины, ни женщины, ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного (Кол 3:11), ничего от плоти; есть ныне только Божественный образ, который мы все несем в себе, по которому мы созданы, который должен в нас вызреть и запечатлеться. [89]

Обретя в себе Бога во всей полноте и только Бога, мы достигнем богоподобия. Вот совершенство, к которому мы стремимся. [90]

Как будто в оправдание своей неизбывной тоски по отшельнической жизни, вскоре после своего рукоположения в священнический сан св. Григорий Назианзин, отдавая дань отшельничеству посвятил ему прекрасные слова:

Для меня нет ничего выше состояния человека, который, закрывая чувства внешним впечатлениям, уходя от плоти и мира, углубляясь в себя, прекращая со всеми всякие сношения, кроме неизбежных, живет уже за пределами всего видимого и несет в себе черты Божественного образа, всегда чистые, лишенные всякой примеси преходящего земного; каждый день углубляя подлинность уже свершившегося истинного превращения в незапятнанное отражение Божества и всего божественного, их светом усиливая свой свет, их ослепительной яркостью озаряя свою неприметную, своей надеждой уже собирая плоды жизни будущей, живя среди ангелов, пребывая еще на земле и уже за ее пределами, уносимый Духом в высшие сферы. Тот, в ком живет такая любовь, знает все, о чем я пытаюсь сказать, и простит мне мое косноязычие. [91]

Св. Григорий Нисский учился под руководством своего брата, св. Василия, стал чтецом, но вскоре оставил это занятие, открыл школу риторики и женился. После смерти жены Григорий Назианзин убедил его уйти в монастырь, основанный Василием в Понте. В 371 г. Григория посвятили в сан епископа Нисского, но через пять лет он был обвинен в финансовой небрежности, и в 376 г. синод сместил его. Однако в 378 г. после смерти императора Валента, ревностно придерживавшегося арианства, Григорий вернулся в Ниссу, а, когда в 379 г. умер его брат, св. Василий, Григорий посвятил себя церковной деятельности и успешно управлял Каппадокийской Церковью вплоть до смерти в 394 г.

Большинство сочинений Григория были созданы в период с 382 по 394 г.г. Его работы по догматике были посвящены опровержению арианства и христологической ереси Аполлинария, а также обоснованию кафолической веры в Троицу. Ему также принадлежит обобщенное изложение кафолической доктрины Oratio catechetica magna(PG 45, 9-106) и несколько работ в области библейской экзегетики, из которых одна представляет собой продолжение комментариев Василия к книге Бытия, еще одна — трактат о человеке, а в остальных речь идет о христианском совершенствовании и мистическом единении: De vita Moysis(PG 44, 297–430); In psalmorum inscriptiones(PG 44, 431–608); In ecclesiasten homiliae(РСт 44, 616–753); In Canticum Canticorum(PG 44, 756-1120); De oratione dominica(PG 44, 1120–1193); De beatitudinibus(PG 44, 1193–1302). Наконец, к его посвященным исключительно аскетике трактатам относятся работы: De virginitate(PG 46, 317–416), написанная до того, как он стал епскопом; De vita Macrinae(PG 46, 959-1000), содержащая жизнеописание его сестры и являющаяся прекрасным примером ранней агиографии; De instituto christiano(PG 46, 287–306), представляющая собой окончательный синтез его учения о христианской духовности; De perfectione(PG 46, 251–286) и De castigatione(PG 46, 307–316). Достойную оценку св. Григорий Нисский получил только недавно, в основном благодаря научной работе Ганса Урса фон Балтазара, Жана Даниелу, Вернера Йегера и Вальтера Фелкера. [92]

Первое, на что обращает внимание читатель в сочинениях Григория Нисского, — это широкое применение понятий и терминологии, заимствованных из греческой философии, причем настолько широкое, что Григория попросту обвиняли в платонизме. [93]Как философ, Григорий действительно разделял учение Платона; как богослов, он находился под влиянием Оригена, не впадая, однако, в заблуждения последнего. [94]Куастен показал, что Григорий без колебаний отвергал языческую философию и сравнивал ее в своей критике с бездетной дочерью египетского фараона (Исх 2:1-10):

"Языческая философия действительно бездетна; находясь всегда в муках деторождения, она никогда не рождает живого потомства. Какой же плод ценой таких усилий может породить философия?" И тем не менее, "в языческом учении все же существует нечто достойное нашего восприятия, чем во имя рождения добродетели не следует пренебрегать". [95]