Христианская психология в контексте научного мировоззрения

Во втором случае — в случае отождествления себя со своим талантом — человек оказывается весь «вложен» в раскрытие таланта, весь сосредоточен только на этом. Казалось бы, это должно привести к уникальным результатам в данной области, выдающимся достижениям и т. п. И действительно, порой так происходит. Более того, порой такое отождествление может специально воспитываться в человеке — например, при подготовке профессиональных музыкантов или спортсменов. Ребенка могут приучать к мысли, что он юное дарование, маленький гений, побуждать всячески оттачивать технику исполнения и т. п. В результате ребенок делает успехи, начинает побеждать в конкурсах… Вроде бы все неплохо. Но на деле это часто путь в никуда. Во-первых, в какой-то момент этот талант столкнется с другими такими же талантами. Окажется, что в этом он — не единственный в своем роде, а один из целой группы дарований. Отчаянно будет он стараться превзойти других, словно бы стремясь своими победами перечеркнуть открытие этой своей не единственности. Но перечеркнуть это не удастся: если хоть один раз ты что-то понял, от этого уже не уйти. И в конце концов, даже если этому будет предшествовать череда побед и успехов, он уже не сможет побеждать далее — в силу ли возраста, или того, что найдется кто-то, кого он не сможет победить, или же в силу травмы и т. д. И этот момент станет для него полным тупиком, концом всего.

Другое дело, если он развивается как «кто», как человек, ипостасно, лично реализующий талант, не сливаясь с ним. Даже если он поначалу будет уступать в результатах человеку, отождествившемуся со своим талантом, в конце концов на этом пути он сможет раскрыться в полной мере — раскрыться творчески, свободно, — как человек, обладающий такой свободой, что если для него окажется перечеркнута возможность реализации себя через данный талант, это не станет для него абсолютным крахом: да, ему будет трудно, но он сможет найти иные пути раскрыть себя как «кто».

Мы видим на этих примерах, что христианское понимание образа человека может быть развернуто в сторону психологии. В более общем плане можно сказать, что понимание человека как «воипостазированной природы» предполагает возможность психологического изучения человека в двух дополняющих друг друга ракурсах. Со стороны общечеловеческой природы возможно изучение психики как имеющей общее для всех людей строение и подчиняющейся общезначимым закономерностям. Со стороны ипостаси мы имеем дело с человеком, как с тем, кто уникален и наделен свободой. И здесь для психологии открываются две большие темы, каждая из которых заслуживает того, чтобы стать темой отдельной научной работы или даже серии работ. Здесь мы лишь укажем на них, не пытаясь раскрыть их подробно.

С единственностью каждого человека связана тема бытия собой, нахождения и потери себя. Эта тема, которая столь серьезно и глубоко была разработана в «Бытии и времени» М. Хайдеггером, затем получила психологическое раскрытие в теории и практике Dasein-анализа[243]. Свое слово в разработке этой темы предстоит, на наш взгляд, сказать и христианской психологии.

Другая тема связана с присущей человеку свободой. Конечно, свобода как таковая не может быть предметом психологической науки. Наука если и имеет к свободе какое-либо отношение, то все же она имеет дело или с ее следствиями — объективациями уже совершенного свободного поступка, или с ситуацией, в которой свобода, свободный поступок присутствует как нечто возможное (и тогда наука может лишь указать на эту возможность, выходя при этом к своим границам), или с ситуацией утраты свободы, когда в том месте, где должна присутствовать возможность свободного поступка, наблюдается тотальная обусловленность, машинность. В последнем случае наука может изучить тупики и закоулки этой обусловленности и найти способ деконструировать ее, возвращая возможность свободы на ее законное место. Для практической психологии задача восстановления утраченной свободы с самого начала присутствует, пусть даже само понятие свободы здесь звучит не всегда. И христианская психология никак не может проходить мимо накопленных здесь знаний и опыта, если она хочет быть полноценным научным подходом, способным к продуктивному диалогу с другими подходами и школами.

Глава XIV Об отношении аскетики и психологии

Священник Петр Коломейцев