Христианский мир и эллино-римская цивилизация. Исследования по истории древней Церкви

Знал ли Цельс другие книги, составляющие Новый Завет, это очень трудно открыть на основании тех фрагментов из Цельса, какие сохранены Оригеном. Нельзя отрицать, однако же, что, по крайней мере, послания апостола Павла оказывали более или менее прямое влияние на Цельса. Ориген не сомневается, что Цельс читал Павловы послания. Действительно, Цельс иногда цитирует места из этих посланий, но, как обыкновенно было в эту эпоху, без точного указания, какое именно произведение апостола имеется в виду. Цельс приводит следующие изречения Павла, не с полной, впрочем, точностью: «мир распят для меня, и я распялся для мира (Гал. 6,14); «мудрость мира сего есть безумие, и глупость — благо» или: «мудрость людей есть безумие перед Богом» (I Кор. 3, 18–19). Он замечает, что правила эти постоянно повторялись христианами, постоянно были у них на устах, а потому было бы слишком смело утверждать, что они почерпнуты прямо из посланий, а не взяты со слухов.

Еще один вопрос следует исследовать, и речь об источниках «Книги истины» будет окончена. На какие документы опирается критика Цельса еврейской истории и космогонии Моисеевой, из какого арсенала он заимствовал оружие, с каким он опровергает воззрения Иустиновы, что книги евреев были источником мудрости и мифологии эллинской и что иудеи гораздо древнее греков? Цельс упоминает однажды, что иудеи только с недавнего времени стали утверждать, что их происхождение древнее и славное. Хотя Цельс прямо и не говорит, что он имеет в виду под этими словами, но нельзя не видеть здесь намека на книги Иосифа Флавия против Апиона, и очень вероятно, что в сочинении этого Апиона он черпал аргументы для своей критики сказаний Моисея. К сожалению, книга Апиона против иудеев потеряна; хотя церковные писатели, Иустин, Татиан, Климент Александрийский, Евсевий и говорят иногда об этом авторе, но их известия почти не заходят далее указания о существовании Апиона. Что касается Иосифа, то он более занимается изложением своих воззрений, чем изложением мнений писателя, которого он старается опровергать. Из первых глав второй книги Иосифа мы едва знаем только, что Апион смотрит на иудеев как на египетских мятежников, которые, будучи презираемы вследствие их физической и интеллектуальной ничтожности, бежали из Египта под предводительством Моисея, и что Моисей ввел между евреями египетские установления и узаконения, по непониманию исказив их. Все это совершенно сообразно с основной точкой зрения Цельса, но невозможно со строгой научностью установить аналогию или родство между двумя авторами — Цельсом и Апионом. Остается допустить только вероятность, что первый пользовался сочинением второго.

Подводя общий итог суждений относительно научных достоинств Цельса, автор говорит: итак, поразительную черту в характере первого противника христианства составляет его удивительная эрудиция, его глубокое знание тех доктрин, которые он опровергает, несмотря на полуэзотеризм, под которым скрывалось в это время христианское учение. Иудейские источники, как и источники христианские, он изучил в их малейших деталях. Ереси и их бесчисленные разветвления, со всеми их странностями, он знал очень близко. Ориген не раз удивляется его учености; несмотря на свои путешествия, разыскания, постоянное изучение, которому он отдает свою долгую жизнь, Ориген не знал многих подробностей в положении христиан, которые указаны и раскрыты Цельсом. Одно это должно давать нам самую высокую идею о знаниях и добросовестности римского философа.

***

Мы проанализировали две главы из трактата Пелаго о самом Цельсе — II и VIII. Мы видим, что они дают много интересного, много серьезного и научного. В особенности здесь заслуживают внимания его доказательства, что Цельс читал и хорошо знал сочинения Иустина, которые были для него как бы конспектом, по которому он расположил свои опровержения христианства, и что он пользовался в своей полемике теперь неизвестным сочинением Апиона, направленным против еврейских сказаний и преданий. Стоило бы подвергнуть анализу еще пятую главу из книги Пелаго, в которой он старается на основании сочинения Оригена против Цельса восстановить подлинный вид затерянного для нас сочинения Цельса. Вопрос любопытный. Но, к сожалению, исследование этого вопроса потребовало бы мелочных справок, сверок, которые слишком утомили бы внимание читателя. А потому этот вопрос мы оставляем в стороне.