Христианский мир и эллино-римская цивилизация. Исследования по истории древней Церкви

Автора нужно поблагодарить в особенности за то, что, указывая лучшие стороны языческого общества, которые приближают его к христианству, он не оставляет читателя в раздумье, а всегда путем критики объясняет, чего недоставало язычеству в сравнении с христианством, и дает знать, что это недостающее могло восполнить только христианство.

Помимо главного вопроса, которому посвящена книга и о котором мы доныне говорили, сочинение Буасье дает много превосходных сведений для разъяснения многих других сторон в богословской науке. Но об этом мы вынуждены сказать очень кратко. В церковно-историческом отношении оно сообщает большое число самых свежих фактов для определения причин гонений на христиан со стороны римского государства. Так, в нем всесторонне исследуется такое явление, как апофеоз императоров, из-за которого так много пролито христианской крови. Сочинение дает также материалы для разъяснения условий распространения христианства, как общества на римской территории (см. в особенности главу «О похоронных коллегиях в Риме»). Новейшему апологету христианства книга дает хорошее пособие в борьбе с рационалистическими воззрениями на происхождение христианства. Она дает также немало ценного материала для исторического понимания римского католицизма (например, в учении об индульгенциях, чистилище, безбрачии духовенства). Наконец, историк христианского богослужения и историк-догматист встретят у Буасье заметки, полезные для уяснения обрядовой стороны христианского культа и народных религиозных представлений.

Относясь с полным уважением к труду французского ученого, мы однако же не со всеми его суждениями согласны, когда дело касается христианства, христианского учения и церковно-исторических явлений. Так, в одном месте своего сочинения (С. 373) он замечает, что христианство возникло из маздаизма. Если это не простая неопределенность, то на основании этого замечания можно сомневаться, чтобы автор имел верные и правильные представления о сверхъестественном происхождении христианства. Мы не думаем также соглашаться с автором, что отцы Церкви учение о демонах заимствуют из языческих писателей, например из Апулея, с тем различием, по автору, что добрые демоны язычников у отцев Церкви превращаются в злых (С. 443). Нужно ли указывать такой источник для происхождения святоотеческого учения о демонах, когда в Св. Писании Ветхого и в особенности Нового Завета так много и ясно говорится относительно учения о злых духах? Автор проводит параллель между краткосрочным стоянием сирийских жрецов на столпе (phallus!) и историей Симеона Столпника (С. 289). Мы расходимся с автором в настоящем случае: что значит сходство формы, если идея явления бесконечно различна в язычестве и христианстве? Слишком поспешными и неосновательными должны мы признать и объяснения, какие дает Буасье относительно причин, вызвавших появление в Церкви IV в. подложной переписки ап. Павла с Сенекой и легенды об обращении Сенеки в христианство. Автор думает, что Церковь изобрела все это для того, чтобы возвысить свое достоинство: так как христианство в IV в. взошло на трон самих цезарей, и так как оно, к сожалению, не могло указать ни на одно блистательное языческое имя, которое бы украшало страницы прошедшей истории христианства, то будто оно и создало легенду об обращении в Церковь знаменитого Сенеки (С. 366–368), чтобы возвысить себя я глазах современного языческого общества. Рассуждать так, не значит ли обличать Церковь в странной суетности? Корень явления нужно искать глубже. Оно возникло из желания христиан, одушевлявшего Церковь еще во времена апологетов II в., объяснить себе непонятный факт: почему у языческих писателей, в особенности у Сенеки, встречается в сочинениях так много идей, родственных с христианскими.