Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века

В исторической литературе утвердилось мнение, что икону принес патриарху Никону хиландарский архимандрит Феофан 16 октября 1663 г.[477]Источником для датировки послужила подпись под иконой, сделанная в Воскресенском монастыре в начале XVIII в. Она приведена в «Описании надписей Новоиерусалимского монастыря» из собрания В. М. Ундольского, хранящегося в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки[478].

Рис. 14. Богоматерь Одигитрия Влахернская. Вторая половина XV – начало XVI в. Музеи Московского Кремля

В тексте значится дата – 16 октября 7171 г., что соответствует 1662 г., а не 1663 г. Попытка найти подтверждение этой записи в официальных документах скорректировала представления, существующие в науке.

Согласно документам Посольского приказа, осенью 1637 г. в Путивле появился архимандрит афонского Хиландарского монастыря Виктор со спутниками[479]. В это время путивльские власти имели царский указ не пропускать греческое духовенство в столицу, а, выдав милостыню из местных доходов, отправлять просителей домой. Хиландарские старцы проявили завидное упорство, настаивая на своем праве проехать в Москву, и направили челобитную московскому патриарху. Монахи, в частности, писали, что идут не за милостыней, а на свое подворье, возникшее в Китай-городе в 1536 г.[480]: «к тебе, великому государю святейшему Никону патриарху Московскому… а с собою везем тебе, великому государю святителю патриарху, образ подобие пречистые Богородицы… Троеручицы[481] да мощи св. великомученика Георгия часть, а великому государю… самодержцу образ Спасов и святых Савы и Семиона, сербских чюдотворцов, да мощи священномученика Кирика, руку десную». Царице предназначался также образ Богородицы Троеручицы, а царевичу Алексею Алексеевичу – образ св. Георгия «на золоте»[482].

Вскоре пришло распоряжение пропустить хиландарских монахов к Москве, где их настойчивость была вознаграждена значительным царским жалованием. Все перечисленные хиландарскими отцами реликвии были преподнесены Алексею Михайловичу во время аудиенции в Кремле 29 января 1658 г.[483] По обычаю того времени подарки, предназначавшиеся государю и членам царской семьи, перед приемом тщательно переписывались казенными дьяками в специальные книги[484].

Распорядитель церемонии имел в руках небольшого формата записки с изложением хода аудиенции, в которых, в том числе, указывались и реликвии, привезенные афонскими монахами. Данные записи сохранились. Икона для государыни описана так: «Образ пречистыя Богородицы», далее другим почерком и другими чернилами на оставленном свободном месте приписано – «с превечным младенцем»[485]. Эта двойная запись наводит на мысль, что подьячий, записывавший икону в столбцы, не знал, как ее назвать, но и уточнение, сделанное другим человеком, не многим обогатило бы наши представления. По счастью, в том же архивном деле сохранился небольшой южнославянский документ, написанный, скорее всего, кем-то из сербских монахов. Он содержал перечень привезенных реликвий: «Судару – образ Спасов и около святии Сава и Симеон српские чудотворци да мощи святага мученика Кирика, рука правая, сударици – образ пречистие Богородице са младенцем подобие Троеручице, и царевнику – образ святаго великомученика Георгия»[486]. Свидетельства официальных документов и самих афонитов совпадают. Кроме того, совершенно ясно, что данный иконографический богородичный тип был для России непривычен.

Подробности о контактах посланцев Хиландарского монастыря с московским патриархом не известны, но косвенное указание на них существует. 18 мая 1658 г. афонские старцы подали на имя царя челобитную, в которой просили разрешения посетить Троицкий Сергиев монастырь, как они писали – «по благословению святейшего патриарха Никона». 19 мая разрешение было дано. Таким образом, вполне вероятно, что уже в 1658 г. образ Божьей Матери Троеручицы попал к патриарху Никону. Возможно, икона осталась в Москве, когда патриарх покинул столицу.

Данными сведениями история иконы не заканчивается. В1661 г. в Москву, на смену монахам, жившим в греческом Никольском монастыре, прибыли старцы афонской Иверской обители во главе с архимандритом Исааком[487]. В Посольском приказе Исаак сообщил, что еще во время своего пребывания на патриаршем престоле святейший Никон просил иверских монахов списать образ «с чюдотворные иконы пречистые Богородицы Троеручные, что есть в Филандорском (т. е. Хиландарском. – Н. Ч.) монастыре», и прислать его в Москву[488]. Иверские старцы выполнили просьбу и привезли икону. Весть о ней достигла Нового Иерусалима, где в то время находился патриарх Никон. Он прислал в столицу своего строителя, чтобы забрать образ, но посольские дьяки не осмелились отдать его патриарху без царского указа, о чем ему и написали[489].