Христианство и философия

Сторонники эвтаназии убеждают нас, что жизнь является благом лишь тогда, когда в ней удовольствия преобладают над страданиями, положительные эмоции преобладают над отрицательными. Они говорят, что в случае эвтаназии осуществляется выбор между страданием и благом — выбор в пользу блага. Но их утверждение — не что иное, как софистическая игра словами, поскольку в случае эвтаназии осуществляется совершенно иной выбор — не выбор между страданием и благом, а выбор между страдальческой жизнью и смертью. Можем ли мы сказать, что жизнь в страданиях наверняка хуже отсутствия жизни, хуже смерти? Нет, конечно, мы не можем этого сказать! Более того, жизнь сама по себе есть благо, данное нам Богом! Умирание, даже мучительное умирание, есть часть жизни, причем оно может оказаться важнейшей частью жизни умирающего человека, важнейшей и для него самого, и для окружающих его людей. Процесс умирания может стать временем глубочайшего осмысления собственной жизни, обретения смысла жизни вообще. Кроме того, медленное умирание дает время для примирения и взаимопрощения уходящего из этого мира человека и людей, пока еще остающихся в этом мире…

Другое дело, что поддержание жизни на стадии умирания с помощью сложных медицинских технологий может обходиться слишком дорого. Бывает и так, что средств, которые тратятся на поддержание жизни в безнадежных ситуациях, хватило бы на то, чтобы вылечить многих других людей. Здесь есть реальная проблема выбора. Но эта проблема, думаю, относительно легко решится, если мы поймем, что дорогостоящее поддержание жизни в безнадежной ситуации очень часто представляет собой насильственное удержание человека в этой жизни, когда он уже готов к переходу в иной мир, когда Бог призывает его. В подобных случаях, думаю, вполне допустим отказ от «терапевтической настойчивости», допустимо прекращение дорогостоящих или несоразмерных ожидаемому результату медицинских процедур. В подобных случаях мы просто признаем невозможность противостоять смерти, мы отказываемся продлевать мучительную агонию, ибо «должно человеку однажды умереть, а потом суд». В какой-то степени предвосхищая общий вывод, можно сказать, что с христианской точки зрения недопустимы ни насильственные прерывание жизни, ни насильственное же продление ее. Конечно, в конкретных ситуациях, когда врачам, родственникам пациента и самому умирающему приходится принимать ответственное решение об отказе от терапевтической настойчивости, это решение может быть очень нелегким и даже мучительным.

Необходимо также сказать о вполне реальной опасности злоупотреблений эвтаназией со стороны врачей родственников в случае ее законодательного разрешения. Если закон разрешает эвтаназию, то живые (пока еще) люди в своем поведении по отношению к своим умирающим братьям и сестрам получают нечто вроде «индульгенции» — позволения «грешить с чистой совестью». Но грех остается грехом, «законодательно очистить совесть» невозможно! Более того, в данном случае законодательно поощряется убийство. Это хорошо видно на примере Голландии, в которой, как я уже говорил эвтаназия с некоторых пор практикуется, официальное расследование, проведенное властями этой страны, показало, что до 25 % умерших «с помощью врачей» не давали на это согласия. Там, где допускается добровольная эвтаназия, мигом появляется и недобровольная. Слишком велик соблазн «облегчения жизни» пока еще остающимся жить!

Ярким свидетельством того, что эвтаназия — это невыносимая нагрузка для чуткой человеческой совести, является трагический случай с доктором Джоном Крааем. Этот врач, уже пожилой человек, в 1965 г. был обвинен в умышленном убийстве своего восьмидесятиоднолетнего пациента и друга Фредерика Вагнера. К тому времени тот уже пять лет страдал болезнью Альцгеймера — распадом психики, никого уже не узнавал, не помнил себя и ничего не сознавал. (В настоящее время болезнью Альцгеймера мучается, например, бывший американский президент Рональд Рейган.) Фредерик Вагнер мучился еще и тяжелыми болями. Чтобы прекратить страдания друга, доктор Краай тайно, никого не уведомив, ввел ему тройную дозу инсулина. Вагнер умер. Когда истина стала известна, доктора арестовали, потом выпустили на свободу под залог. Обдумав содеянное, через две недели он принял страшное решение и относительно своей собственной судьбы — сделал аналогичную инъекцию себе и ушел из жизни. Он понял: благое, как ему раньше казалось, дело эвтаназии в действительности есть убийство.

Сторонники эвтаназии демонстрируют пропагандистский словесный выверт и преступный софистический обман, когда говорят об эвтаназии как о «смерти с достоинством». Тем самым они стремятся заклеймить противников эвтаназии как сторонников «недостойной смерти». В данном случае черное называется белым, а белое — черным. Можно сказать, что, выставляя противников эвтаназии как сторонников «недостойной смерти», сторонники эвтаназии «сваливают вину с больной головы на здоровую». Иисус Христос говорит нам, что наш долг — не избегать страданий, а достойно переносить их.