Христианство и перевоплощение

Здесь появляются еще "два свидетеля", в которых отчетливо узнаваемы Моисей и Илия в их земном перевоплощении. Они "облечены во вретище" (Откр. 11:3). Эти два Божиих свидетеля среди катастрофических событий внешне неприметны, однако действуют они с исключительной духовной силой, пока не погибнут от "зверя, выходящего из бездны". Зверь этот, как здесь недвусмысленно сказано, "победит их" (Откр. 11:7). Развитие в истинном своем облике не есть непрерывное, неуклонное движение вперед, как представляется наивному оптимизму. Это -- движение, которое то и дело наталкивается на препятствия, терпит неудачи, отступает назад, но все же постепенно ведет к цели. Во всяком духовном развитии как раз такие негативные моменты способствуют углублению. Слово "победить" -- одно из ключевых в Апокалипсисе. Каждое из семи посланий заканчивается обетованием "побеждающему". Человек может достичь своей цели, только если он сознательно преодолеет негативную возможность формирования своего существа; и, по-видимому, это связано с тайной свободы. Внутренний путь к такой "победе" ведет и через опыт "поражения", благодаря которому человек как раз и созревает для окончательного преодоления, окончательной победы. Зверь победит двух свидетелей Божиих, убьет их и оставит трупы их "на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят" (Откр. 11:8). Подобно тому как небесный Иерусалим имеет предварительные ступени, имеет их и подпадающий бездне "Вавилон" -- символ всего земного человечества, утратившего связь с вышним миром и не стремящегося ее восстановить. В этом великом городе оставленной Богом и Духом, чисто материалистической цивилизации распятие Христа происходит как бы постоянно. Однако за смертью двух свидетелей следует событие, созвучное Пасхе и вознесению Христа. Происходит воскресение во плоти, и свидетели вос[Стр.103]

ходят "на небо на облаке" (Откр. 11:11--12). Все это, как однозначно сказано, видят люди, настроенные к ним враждебно: "и смотрели на них враги их". Воскресение и вознесение Христа были событиями объективными, но созерцали их лишь те, кто обладал для этого внутренними предпосылками. Каиафа и Пилат не созерцали ничего. Гл. 11 Откровения Иоанна указывает в грядущее, где реальность сверхчувственного все сильнее стучится во врата сознания людей и становится зрима даже для тех, кто не желает о ней знать. В рассказе о воскресении и вознесении свидетелей речь идет не о грубо материальных процессах -- недаром в Апокалипсисе для понятия "смотреть" использованы два разных слова. Люди "смотрят" на трупы двух свидетелей -здесь стоит слово "blepein" (Откр. 11:9). Это обычное зрение. Когда же речь идет о воскресении (Откр. 11:11) и далее о вознесении (Откр. 11:12), то для обозначения, что люди "смотрели" на эти события, в обоих случаях употребляется слово "theorem", имеющее ярко выраженный духовный оттенок. Как в Пасхальное утро, так и здесь происходит "великое землетрясение". Пресуществление земного тела, связанного с землей, заставляет содрогнуться и самое землю. Как говорит Новалис, "все смертное сотрясается в своих устоях".

Здесь дело идет не только об активизации умерших душ в вышнем мире, но и о чем-то находящемся на пути между пасхальным воскресением и Страшным судом; говоря осторожно, о чем-то связанном с воскресением и вознесением. Здесь тоже есть предварительные ступени. Как событие такого рода в древнейшем прошлом человечества, до Голгофы, когда действовали еще первородные, райские силы, можно истолковать загадочный пассаж из книги Бытия, где о Енохе, седьмом патриархе после Адама, скупо сообщено: "И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его" (Быт. 5:24). В этом насыщенном предчувствиями сумеречном свете, возможно, станет понятным и таинственное место в Евангелии от Матфея, что в связи со Страстной пятницей и Пасхой "многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим" (Мф. 27:52--53). Обретение тела воскресения, даже если оно, по Павлу, вступает в бытие в не имеющем временной протяженности мгновении Страшного суда (1 Кор. 15:52), опять-та- [ Стр.104]

ки есть всего лишь конечный пункт долгой линии развития. Уже в седой древности дохристианские "святые" начали потихоньку преобразовывать не только свою тонкую природу, но и -- через духовную первооснову -- земное тело, стараясь одухотворить его. Этой преобразовательной работе, начатой еще до Христа, без Христова деяния было бы суждено остаться незавершенной. Но благодаря Христову деянию первоначальный "воскрешающий" элемент как бы утверждается и укрепляется. Вступление этих возрожденных святых "в святой город" -- так Иерусалим в Евангелиях назван еще только в одном месте (Мф. 4:5) -- позволяет вдобавок угадывать еще и скрытый смысл, а именно что всякое одухотворение земной телесности уже означает вхождение в силовое поле небесного Иерусалима.