Христианство и перевоплощение

После того как ряд семикратно повторяющихся слов о "терпении" закончен (в ст. 1:9; 2:2,3, 19; 3:10; 12:10; 14:12), начинается еще более мощный апокалиптический ряд из семи повторов другого мотива -- обетования блаженства (в ст. 1:3; 14:13: 16:15; 19:9; 20:6; 22:7, 14), которые с этого момента следуют друг за другом все более плотно. В ст. 14:13 звучит: "отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе". Как и в гимне Архангела Михаила (Откр. 12:10), здесь тоже присутствует знаменательное слово "отныне" (arti). Здесь как бы чувствуется вопрос, загадка. Разве в гл. 7 Откровения не воспевалось уже блаженство мучеников и можно ли это превзойти? Почему же теперь говорится -- "отныне"? Опять же не стоит слишком напрямую, средствами привычной нам дискурсивной логики подходить к такой проблеме. В апокалиптическом сознании временные соотношения переживаются по-иному. Предыдущий раз слово arti ("ныне") встречалось в начале гимна Архангела Михаила в ст. 12:10 и, как видно из продолжения главы об антихристе (13), было "предвосхищением" -- в вышнем мире победа уже одержана. Второе "arti" (в форме "отныне" в ст. 14:13) по сравнению с первым есть "послесловие", обращение к свершившемуся. Нечто уже осуществленное только теперь высвечивается в окончательной победоносной осознанности. Так и мученики, о которых прежде шла речь, "умерли в Господе". Но когда прозвучала седьмая труба, все уже вступившее в силу опять предстает в совершенно новом свете, по аналогии с процессом познания, когда нечто давно известное вдруг как бы поворачивается новой стороной.

Как и при первом явлении мучеников в ст. 6:11, в ст. 14:13 слово "успокоятся" ("Они успокоятся от трудов Своих") означает не кладбищенский покой, но некий глу- [Стр.111]

бокий вздох духа. Апокалипсис вновь и вновь показывает, что умершие не пребывают в праздности. "Успокаиваются" они от "трудов", от мучений, сопутствующих любому земному деянию. Адам и Ева после грехопадения не были "осуждены к трудам" -- ведь они прежде возделывали и охраняли райский сад. Как проклятие ощущаются труды, связанные с "волчцами и терниями". Вот от этого негативного элемента земной деятельности и освобождаются святые, дабы совершать деяния, которые могут происходить в спокойной гармонии. "Покой" их не нарушается -- нет больше ни долгов, ни земных грехов. Труды, которые совершены человеком на земле, не ограничены тем, что есть, так сказать, "тело их поступка". Проистекая от человека, труды его определенным образом одушевлены сообразно его чувствам и несут в себе определенную духовную "интенцию". "Доброе дело", совершенное с эгоистической целью, не является "добрым", ибо "тело поступка", которое со стороны, возможно, и выглядит вполне благопристойно, оскверняется корыстной оглядкой на цель. Человеческие поступки суть конкретные сверхчувственные существа; следуя по пятам за совершившим их человеком, они становятся после смерти реально ощутимы. Деяния же тех, о ком в ст. 14:13 Откровения говорится как об отныне блаженных, не нарушают их покой в посмертном бытии, но, напротив, способствуют тому, что умершие праведники могут пережить в духовном покое вздох облегчения -- ибо "дела их идут вслед за ними". Обетование блаженства умершим подводит к пришествию Сына Человеческого на белом облаке, и это пришествие, как уже отмечено, не совпадает в Апокалипсисе с концом мира.

Несколько видоизмененный мотив "новой песни" встречается в третий и последний раз в гл. 15, где подготавливается излияние чаш гнева Божия, которое с необходимостью предшествует последнему свершению. И снова здесь заметен шаг вперед. Впервые, в ст. 5:8, эту песнь пели вышние существа ближайшего к Богу круга. В ст. 14:2 "новую песнь" уже подхватывают более отдаленные круги, так что она достигает ста сорока четырех тысяч избранных, которые вознесены на гору Сион и учатся этой песни. Здесь под гуслистами и певцами однозначно подразумеваются [ Стр.112]

христиане, "победившие зверя" (15:2) и тем вызволившие себя из области, где властвует "зверь", из области насилия, совершаемого начертанием имени его. Они стоят на "стеклянном море", чей первозданно чистый кристальный мир явлен теперь смешанным "с огнем" -- вышнее единство яснейшей чистоты и жаркого огня любви, к которому теперь продвинулось мировое бытие от своего изначально сотворенного облика. Ведь провидец впервые созерцал "море стеклянное, подобное кристаллу", в начале, в великом видении престола в гл, 4 (4:6). "Победившие зверя" играют на "гуслях Божиих". Некогда Давид своей игрой на гуслях заставлял злого духа отступить от Саула. На этот раз "новая песнь" получает другое именование -- "песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца" (Откр. 15:3). Образцом эсхатологического события является в апокалиптической традиции великий переход через Чермное море после исхода из обреченного казням Египта. Исход из Египта совершался под знаком жертвы пасхального агнца. Исход из погружающегося в бездну, запечатленного "зверем" мира становится возможен благодаря жертве истинного пасхального Агнца.