Читаем Христианство и спорынья полностью

Далее автор действительно долго, подробно и убедительно доказывает, приводит имена, прослеживает развитие науки, что, правда, сродни выражению «ломиться в открытую дверь» — ведь никто и не спорит. Можно, конечно, вспомнить отдельных мыслителей и раньше — первосхоласта Эуригена там или Оккама — но, действительно, единицы. За это обозначение проблемы скажем автору спасибо и простим веру в какого-то абстрактного бога и в прибор супругов Кирлиан. И, действительно, никаких вразумительных объяснений причин развития науки именно в Европе XVI–XVII вв. пока никем не предложено.

2. Возможная причина

Просьба ко всему нижеизложенному относиться, как к вольной спекуляции на тему. Ибо гипотеза не фальсифицируема, то есть проверить ее все равно не возможно. Но тем не менее, лучше ли не иметь вообще ни какой? Итак, в сжатом виде, В. Нюхтилин постулирует, что «в течение 150 (!) лет 16–17 веков … было создано около — 1200 (одна тысяча двести!) наук!» и этот «вулкан научной мысли … полностью перевернул весь мир и создал современную цивилизацию».

Согласимся с этим наблюдением. Выводы же автора об отношении к такому странному процессу некоего Бога мы отложим, как нам завещал Лаплас (легендарный диалог между Наполеоном и Лапласом. Наполеон: — Ньютон в своей книге говорил о боге, в Вашей же книге я не встретил имени бога ни разу». Лаплас: — Сир, я не нуждался в этой гипотезе). Идея Бога при объяснении явлений может возникать, только если нет более простого и естественного объяснения (бритва Оккама). А такое объяснение вполне может быть.

Эта странная эпоха охоты на ведьм и одновременного развития науки и культуры часто вызывала удивление. Налицо какая-то нестыковка. Еще Вольтер поражался, что «ведьм судили грамотеи века, окончившие университеты». Стандартная цитата из многочисленных сегодняшних статей на эту тему: «Охота на ведьм в Европе поднимала в народе злобу, ненависть и страх по отношению к церкви. Она совпадала с эпохой Возрождения и выражала в себе противостояние «новых веяний» сил прогресса и старых верований и устоев».

Но действительно, просто ли так «совпали» резкий скачок в развитии науки и церковно-народное мракобесие? Нет ли здесь какой-либо связи? Может одновременное развитие этих, на первый взгляд совсем противоположенных тенденций, не случайно? Впрочем и на это многие уже обращали внимание, например так пишет В. Прокопенко в статье «Огонь на Кампо Ди Фьоре»:

«Исторический парадокс состоит в том, что именно на эпоху взлета человеческого духа, расцвета его творческой мощи, ренессанса искусств, наук, на эпоху Возрождения приходится и время самого черного, самого жестокого господства инквизиции. А может быть, и не парадокс это вовсе, а закономерность — и Джотто, и Гус, и Леонардо, и Рафаэль, и Дюрер, и Лютер, и Колумб, и Жанна могли явиться лишь в тех же исторических декорациях, что и Лойола, Кортес, Ришелье, Сикст IV».

Для автора поставленный вопрос риторичен, он не ждет на него ответа и сам его не ищет. Но можно попробовать такой ответ предложить. Для этого нам надо вспомнить о …пауках. Ошибка Виктора Нюхтилина — в неверных постулатах, цитирую:

1) «Исторические условия были не только не связаны с этим переворотом, они были напрямую против самой науки»

2) «Никак не связана была сама Европа и географически с тем, что в ней произошло в XVI–XVII веках»

Тот же Ле Гофф, отказав средневековью в технических новшествах, отметил: «Средневековье мало что само изобрело и мало чем обогатило даже продовольственную флору. Рожь, например, — главное приобретение средних веков…»

Вот эта самая рожь и связана географически с Европой, ибо там и росла, а упомянутые исторические условия как раз связаны с ее (ржи) наличием и присутствием в этой ржи спорыньи.

А при чем здесь, казалось бы, пауки? Да просто нужно вспомнить опыты применения ЛСД, проводимые над животными. Про пауков Хофманн писал: «у пауков ЛСД производил явные изменения в плетении паутины. При очень низких оптимальных дозах паутина была даже более пропорциональной и аккуратной, чем обычная: однако, при больших дозах паутина становилась неправильной и рудиментарной».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Афганская война. Боевые операции
Афганская война. Боевые операции

В последних числах декабря 1979 г. ограниченный контингент Вооруженных Сил СССР вступил на территорию Афганистана «…в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных афганских акций со стороны сопредельных государств». Эта преследовавшая довольно смутные цели и спланированная на непродолжительное время военная акция на практике для советского народа вылилась в кровопролитную войну, которая продолжалась девять лет один месяц и восемнадцать дней, забрала жизни и здоровье около 55 тыс. советских людей, но так и не принесла благословившим ее правителям желанной победы.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука