Христианство на пределе истории

Помнится, толпа иудеев именно это и сделала, требуя осуждения Царя Иудейского и клянясь Пилату, что нет у нее иного владыки, кроме кесаря… Так вот, у В. Соловьева в этот момент, когда «большая часть иерархов, половина бывших староверов и более половины православных священников, монахов и мирян с радостными кликами взошли на трибуну», встает старец Иоанн и свидетельствует, что "всего дороже в христианстве сам Христос ".

По крайней мере по отношению к Православию политика соловьевского антихриста уже реализуется: Православие успешно вгоняется в этнографически-ритуальный заповедник. Можно говорить и писать об обрядах и традициях – нельзя (в прессе или в школе) говорить о вере.

И сами православные тоже поразительно прохладны в изучении своей веры. Вот два эпизода из жизни иеромонаха Серафима (Роуза). Когда по благословению владыки Иоанна (Максимовича) в Сан-Францисской епархии начали читать лекции по богословию, "Евгения поражало, насколько плохо слушатели знают Библию. " Русские задают такие вопросы, словно никогда и не заглядывают в Писание «, – сказал он как-то Глебу Подмошенскому. – „А они и впрямь не заглядывают, – ответил тот, – не приучены. Богослужения они проводят сообразуясь с традицией, что, бесспорно, очень хорошо, а вот Писание обходят стороной“».[34] А в итоге – «В Сан-Франциско недалеко от наших православных церквей стоит черный дом – храм сатаны. Недавно профессора социологии и студенты университета в г. Беркли провели исследование: кто же посещает этот храм? Оказалось, в основном дети из русских православных семей. Исследователи пришли к заключению: такие дети, не приученные к собственной вере, не осознавшие ее, легче всего поддаются сатанизму, ибо Православие – религия, которая требует многого, и, если не выполнять этих требований, душа ощущает пустоту».[35] Вот и в России самые популярные религиозные интернетовские странички – это те, что принадлежат «Церкви сатаны».

Наша немощь в проповеди о Христе приводит порой к странным ситуациям. Однажды на некоем монархическом съезде, где с трибуны постоянно звучала триада «Православие–Самодержавие–Народность», я заметил, как три весьма милые и интеллигентные женщины, сидевшие впереди меня, оживленно и «на троих» читают книжку под названием «Руническая магия», причем явно воспринимая ее в качестве «учебного пособия». Я попросил этих активисток «русского возрождения» хотя бы здесь не баловаться играми с сатаной. В ответ мне глубоко убежденно прошептали, что «надо же все знать! со всем познакомиться!». Вот, правда, когда я их спросил – знают ли они «Отче наш» или библейские заповеди, ответом было молчание… Постепенно даже христиане забывают, что значит – «быть христианином».

В течение последних столетий христианство старательно опустошалось просветительским рационализмом. Богословы (протестантские и католические, а следом за ними даже православные) старались рационально обосновать христианскую веру. Мистика тщательно «выпаривалась». Чудеса превращались в «выдумки», «фольклор», а то и просто в обычные природные феномены. Таинства были превращены в обряды, а последние – в «Библию для неграмотных», то есть в изъяснение библейских текстов посредством жестов. Очищенное от «магизма» (то есть от энергийной, благодатной насыщенности Сверхмирным Присутствием) христианство стало слишком рациональным. И когда европейцам открылись глубины аскетики и мистики Востока, они стали всматриваться в них, нисколько не подозревая, что своя аскетика и своя мистика есть в церковном христианстве.

И сегодня религиозное сознание нецерковных людей просто поражает своей противоречивостью. Заходит речь о Православии – и оно обвиняется в «обрядоверии» и «магизме». Но вот тот же самый человек, только что обвинявший православие во всех грехах, обращается к миру нехристианских, языческих и шаманских, практик, и тут он уже преисполнен решимости обрести эзотерический смысл в самых странных обрядах и признать весьма полезной любую языческую практику насыщения любого предмета любой «энергией». И даже многим церковным людям еще невдомек, что протестантизация православия ведет в тупик, потому что делает нас безоружными перед возрожденным язычеством. Будущее церковной мысли – в развитии «философии культа». Хватит баловаться морализаторством и в обрядах видеть только символы, а в богослужении – проповедь. Пришел враг более страшный, чем рационализм. Пока мы доказывали, что наши обряды не магия, пришла действительно магия. И защищаться от нее надо не словом, а благодатью.

Христиане, оставшиеся только с «социальной доктриной Церкви» в руках и с рассуждениями о «христианском понимании прав человека», – христиане, стесняющиеся святой воды и буквального понимания слов Спасителя о преложении хлеба и вина в Его Плоть и Кровь, не смогут устоять перед наступлением оккультных сил. Именно – сил, стихий, а отнюдь не просто пропаганды.