Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III

– Нет ничего проще. Вам достаточно этого захотеть.

– И всё?

– Ещё надо попросить об этом Господа. Просто скажите: «Господи, помоги фее оказаться в её городе». И очень-очень сильно захотите этого.

– А кто такой «Господи»? Мама мне о нём ничего не рассказывала.

– Вы узнаете о Нём. Обязательно узнаете. Если захотите. А вы обязательно захотите. Я и сама многого не знаю, но мне известно, что Он всех любит. И всё решает.

По лицу Иоланды потекли слёзы, хотя она улыбалась. Она была очень рада тому, что сможет сделать фею счастливой, но как горько было терять подружку, которая, оказывается, никогда не была её подружкой.

– Как я тут останусь одна без тебя, моя дорогая фея?

– Вы не останетесь одна, моя госпожа. Я, увы, из другого мира, а вы попадёте в свой мир, и там вы не будете одна.

– А почему ты называешь меня госпожой? Я ведь всегда общалась с тобой на равных.

– Конечно. Но вы всегда будете госпожой моей души. Вы первая, кто меня полюбил и первая, кого полюбила я. Это никогда не изменится. Я всегда буду молиться о вас Господу.

– Что значит «молится»?

– Это значит обращаться к Тому, Кто всех любит и всё решает. Я узнала о Нём во сне. Оказывается, это Он меня создал, а вовсе не волшебные карандаши вашей мамы.

– И меня тоже Он создал?

– Вы всё узнаете, госпожа, но вряд ли крохотной фее суждено стать вашим учителем.

– А что это за мой мир, в который я, по-твоему, попаду?

– Мне это неизвестно, госпожа, но вам это со временем станет известно.

– Ну что ж, долгие проводы – лишние слёзы, – сказала Иоланда, и сама удивилась тому, как это у неё сказалось.

Она крепко закрыла глаза, сосредоточилась и проговорила: «Господи, сделай так, чтобы фея оказалась в своём городе». Она повторила это трижды. Ещё некоторое врем молча посидела, а потом осторожно открыла глаза. Домик феи исчез. Слёзы опять потекли у неё в три ручья. Потом слёзы прекратились и на душе стало светло. Она посмотрела на колокольчики и услышала очень тихий и нежный звон. Колокольчики приветствовали её, и она была этому рада. Она очень любила их, но их язык был слишком немногословен, и мыслей у них не было.

До обеда она бродила по саду, разговаривала с цветами, они отвечали ей, как могли, но могли они не многое. А после обеда она попросила у мамы:

– Можно мне подняться на самый верх нашей башни?

– Ну хорошо. Давай вместе поднимемся, – обречённым голосом сказала мама.

– Здорово! – воскликнула Иоланда, окинув взглядом их маленькие владения. – Какое всё красивое сверху! Весь сад, как на ладони. А за ним – лес. Почему я никогда раньше не гуляла в лесу?

– Не хотела, – пожала плечами мама. – Да ведь там и делать нечего, и ходить трудно. В лесу мы не косим траву, там много упавших деревьев и колючие кустарники. Всё равно никуда не придёшь, только оцарапаешься.

– А если всё-таки пройти через лес, то куда придёшь?

– Никуда. За лесом ничего нет.

– Совсем-совсем ничего? Разве так бывает?

– Иоланда, дорогая, разве тебе плохо вместе со мной в нашем саду?

– Ну что ты, мамочка, мне с тобой хорошо. И сад у нас прекрасный, лучше просто не бывает, – сказала Иоланда, а про себя подумала: «А может бывает? Я ведь не знаю. Лес такой таинственный, загадочный, там, наверное, много всего интересного».

Но вслух хвалить лес она не решалась, понимая, что маме это не понравится. У неё теперь появились секреты от мамы, а кроме того она поняла, что и у мамы всегда были от неё секреты. Мама, наверное, просто не хотела огорчать дочку, рассказывая ей о чём-нибудь печальном. Вот и дочка теперь не хотела огорчать маму и не собиралась говорить ей о том, о чём она думает.

– Мама, а что это за тропинка, которая проходит через сад и исчезает в лесу? Я никогда раньше её не видела.

– Дорогая, тебе показалось, никакой тропинки нет.

– Ну как же, вот ведь она.

– Что за фантазии, доченька, пойдём-ка вниз.

Когда она спустились в свою комнату, мама заботливо сказала:

– Может быть, тебе лечь и поспать до ужина? Ты ведь у меня ещё совсем маленькая. Хотя, кажется, выросла ещё на дюйм.

Иоланда послушно легла в кроватку. Она и сама чувствовала, что начала быстро расти. Может быть, поэтому у неё появились мысли? А, может быть, наоборот: у неё появились мысли, поэтому она начала расти? Всё это было непонятно, необычно, немного страшно, но очень интересно. Иоланде показалось, что в душе у неё появился какой-то свой мир, о котором невозможно никому рассказать.

Мама присела на край её кровати и погладила её по голове.

– Как поживает твоя фея?

– Фея исчезла вместе с домиком.

– Вот как? Что за чудеса? Нарисовать тебе новую фею?

– Нет, мама, не надо.

– Как хочешь. Постарайся немного поспать.