Христос — Победитель ада

Интересно, что вопрос, поставленный Григорием, как бы повисает в воздухе, остается без ответа. Св. Григорий с большим трепетом относился к эсхатологическим темам и, в отличие от Григория Нисского, воздерживался от окончательных выводов относительно тех тем, которые не вполне однозначно раскрываются церковной традицией [198]. Не менее любопытен и тот факт, что некоторые позднейшие писатели гораздо менее трепетно подходили к вопросу о том, кто из находившихся в аду был спасен Христом. Св. Феофилакт Болгарский (XII в.) по этому поводу ссылается на Григория Богослова, однако переделывает его текст таким образом: «Христос, явившись к находящимся в аду, спасает не всех без изъятия, но одних верующих» [199]. Подобным же образом переделана цитата из св. Григория Богослова в подложном «Слове в Великую субботу», сохранившемся под именем св. Епифания Кипрского (к этому произведению мы вернемся ниже). То, что Григорий Богослов считал тайной, выходящий за пределы человеческого разума, для Феофилакта Болгарского и Псевдо–Епифания представлялось установленным и общеизвестным фактом, не требующим каких‑либо оговорок или уточнений.

В стихотворении под названием «Песнь Христу после безмолвия на Пасху» [200] (из сборника под общим названием «О самом себе») св. Григорий возвращается к теме победы Христа над адом:

Сегодня великий Христос от мертвецов, с которыми смешался,

пробужден, и отразил жало смерти,

и мрачные затворы унылого Аида

сокрушил и душам даровал свободу.

Сегодня, от гроба воспрянув, явился Он людям,

ради которых родился, ради которых умер и пробужден из мертвых,

чтобы мы, возрожденные и избежавшие смерти,

восхищены были вместе с Восходящим.

Сегодня светозарный и великий возрадовался хор

ангельский, воспевая победную песнь [201].

Приведенное стихотворение по стилю, словарю и ритмике весьма далеко от тех памятников христианской поэзии, которые были или остаются частью богослужения. Св. Григорий писал в античном стиле, употреблял особый, устаревший язык, использовал традиционные для древнегреческой поэзии размеры, основанные на чередовании долгих и кратких слогов, нередко в своих стихотворениях подражал Гомеру, Эврипиду и другим древним поэтам.

«В стиле Эврипида» написана и трагедия (epotesi dramatiki — «драматическое представление»), известная под названием «Христос страждущий» и сохранившаяся во множестве рукописей с именем св. Григория Богослова. Мнения ученых относительно авторства и датировки трагедии расходятся, однако есть веские основания считать ее подлинным произведением св. Григория [202]. В пользу его авторства говорит прежде всего поэтический стиль, весьма близкий стилю стихотворений св. Григория, также носивших подражательный характер. Уникальность данного произведения заключается в том, что в нем мы имеем дело не с литургической поэзией, а с произведением для театра [203], в котором отдельные выражения и целые строфы из трагедий Эврипида искусно вплетены в религиозную драму с христианским содержанием. Автором трагедии мог быть только человек, в совершенстве владевший техникой античного стихосложения: таких людей в Византии было немного [204], и Григория Богослов, безусловно, принадлежал к их числу. Идея создания подобного рода произведения логически вытекала из стремления поставить античную поэзию на службу христианству: именно этим стремлением был движим св. Григорий, когда создавал свои поэтические произведения (о чем он сам свидетельствует в одном из стихотворений [205]).

Главным действующим лицом трагедии является Богородица; другие герои произведения — Христос, ангел, анонимный Богослов, Иосиф Аримафейский, Никодим, Мария Магдалина, юноша, сидящий при гробе, архиереи, стража, Пилат, хоры. Речь в произведении идет о последних днях, распятии, смерти, погребении и воскресении Христа. Тема сошествия Христа во ад — один из лейтмотивов произведения. Она возникает в разных контекстах и в устах различных героев. Обращаясь к Христу, Богородица спрашивает Его: «Сын Царя всех, как смерть прародителей ныне ведет Тебя в жилища ада?» [206] В другом месте Богородица восклицает: «О, Сын Вседержителя, сколь многие страдания причинил Ты душе Моей и пока был жив, и когда сошел во ад» [207]. В уста Богородицы поэт вкладывает и следующий весьма важный в догматическом отношении текст:

Ты нисходишь, возлюбленное Чадо, в жилища ада [208],

чтобы скрыть Себя в убежище, в котором Ты хочешь сокрыться,

но, сходя в мрачную пещеру Аида,

Ты ввергаешь в ад горчайшее жало [209].

Ты нисходишь в ущелье мертвых и к вратам тьмы,

желая осветить и озарить род [человеческий],

воскресить же Адама, отца смертных,

ради которых Ты, восприняв, носишь [на Себе] образ смертного [210].

Ты сходишь в глубоко–мрачную тьму ада,

приняв смерть от врагов, Матерь же оставив несчастной.

Но благоволение Отца умертвит Тебя,

чтобы принести спасение прочим.

Благость Отца привела Тебя к смерти.

Горький плач! Земля Тебя, Чадо, принимает,

сходящего к мрачным вратам Аида,

чтобы пронзить ад острейшей стрелою.

Ибо Ты один нисходишь туда,