Христос посреди нас. О святости повседневной жизни

Быть православным — не значит постоянно заставлять себя делать что-то через силу. Наша вера абсолютно свободна. Сейчас я говорю не о церковных догматах. Мы веруем в Одного и Того же Бога, и это не обсуждается. Речь идет о том, как мы воплощаем свою веру в жизнь. Именно здесь совершается множество ошибок.

В Добротолюбии описано, как братья пришли к святому Антонию Великому и сказали ему:

— Отче, дай нам наставление, как спастись!

Святой сказал в ответ:

— В Евангелии сказано: кто ударит тебя по одной щеке, подставь другую (см. Мф. 5: 39).

— Мы не можем это сделать.

— Тогда переносите удары в одну щеку.

— И этого не можем.

— Если и этого не можете, по крайней мере, не платите ударом за удар.

— И сего не можем.

Тогда святой Антоний сказал своему ученику:

— Дай им каши, они больны!

Не можешь этого, не можешь того, но при этом считаешь себя православным. Нет, никто не требует от тебя невозможного. Но то, что по силам, — обязательно. Мне всегда тревожно за тех, кто приходит в Церковь с намерением тут же взяться за непосильные подвиги. Церковь не требует ни от кого таких подвигов! Если ты подвизаешься, то делаешь это добровольно и тогда не устаешь. Как хозяйка, которая любит принимать гостей: такая женщина с удовольствием готовит угощение на праздничный стол, и это ей совсем не в тягость. Так и человек, полюбивший православную веру, может совсем молодым принять священный сан и только радоваться этому.

Как-то один человек спросил меня:

— Как вы решились стать священником? Это ведь значит лишить себя стольких вещей!

Я ответил:

— Став священником, я наслаждаюсь как раз тем, чего, как ты думаешь, я себя лишил.

Ведь если по-настоящему полюбить православие, то начинаешь с удовольствием совершать такие поступки, которые со стороны кажутся огромной жертвой. Но для тебя это легче легкого и ничуть не утомительно. Людям даже подумать о таких вещах было бы страшно — а все потому, что им это пока неведомо. Поэтому от них Церковь и не требует великих подвигов. Они начнут с малого, по чуть-чуть.

Призываю всех нас — тех, кто по-настоящему хочет ощутить православную веру в своем сердце, — никого ни к чему не принуждать, не оказывать на людей давления. Начнем движение с такой скоростью, которая по силам каждому. Не нужно равняться на других. Человек приходит в Церковь со своим характером и своим «я». Пусть каждый сохраняет свою уникальность, свои таланты, которые продолжат развиваться. Пусть расцветает каждая душа. Будь таким, какой ты есть.

Вспомним историю Церкви. В Константинополе насельники Студийского монастыря (их называли студитами) пели в храме красивые песнопения и слушали умилительные слова-поучения преподобного Феодора Студита. Таким образом, атмосфера монастыря была, если можно так сказать, очень теплой и уютной для подвига. А в Иерусалиме насельники монастыря святого Саввы (саваиты) жили по совершенно другому уставу, гораздо более строгому. У них в храме было только чтение — дабы красивые мелодии песнопений не отвлекали от молитвы. При этом и студиты, и саваиты были ревностными христианами и совершенно не нуждались в том, чтобы быть похожими друг на друга.

Православие разнообразно. Если приехать, к примеру, на Афон, то это видно на наглядном примере. В двадцати монастырях совершаются богослужения Одному и Тому же Господу, все любят Одного и Того же Христа, исповедуют одни и те же догматы, но при этом сразу становится понятно, что каждый монастырь имеет свою неповторимую специфику. Вот что такое единство в многообразии. Это и есть православие. Здесь никто никого не принуждает быть как все — одинаково ходить, говорить, одеваться. Нашей общей чертой должна быть только любовь. Едиными должны быть наши сердца и вера. Не внешнее возводится в абсолют, а Тот, Кто действительно абсолютен, — Господь наш Иисус Христос.

Священники тоже едят

Как-то на исповедь к архимандриту Епифанию (Феодоропулосу) пришла молодая женщина, недавно вышедшая замуж. Она рассказала, что раньше в ее комнате всегда находилась икона Спасителя, а после замужества она убрала ее оттуда.

— Мне кажется, что теперь, когда я живу с мужем, — сказала она отцу Епифанию, — нехорошо, если в нашей спальне будет находиться икона Спасителя.

— Почему ты так думаешь? — спросил ее старец.

А надо сказать, что и эта женщина, и ее супруг ходили на все службы, постились — в общем, были церковными людьми. Но при этом женщине казалось, что быть православным означает быть бесстрастным. И что любые радости и наслаждения, дарованные Богом, в том числе и «законные» наслаждения, — под запретом. Поэтому после свадьбы ее начали терзать угрызения совести, и она решила, что Христу не место в супружеской спальне.

А отец Епифаний — кстати, очень строгий духовник в вопросах веры и канонов — сказал ей: