Христос посреди нас. О святости повседневной жизни

Наша вера распространилась по всему миру через пролитую кровь. Но важный момент: эта кровь была нашей, христианской кровью, а не чьей-то еще. А как, к примеру, насаждался ислам, который сейчас также весьма распространен? Проливалась кровь «неверных». Или католическая вера — часто под принуждением, с крестовыми походами и насилием. Православная Церковь — единственная, где насилие применяется к самому себе, а не к другим. Православие учит нас исправлять себя, свою падшую природу, а по отношению к другим быть снисходительными и терпимыми, смиренными и гибкими — насколько это возможно. Никто никого не заставляет. Православие утверждалось кровью мучеников, не кровью иноверцев. Вот почему в нашей Церкви нет индивидуальной непогрешимости. Есть непогрешимость Церкви — Тела Христова, но не какого-то одного человека.

У православных часто есть мнение по таким вопросам, которые, в сущности, не имеют прямого отношения к Церкви. Например, мать Гавриила пишет, что когда диакон за архиерейской службой произносит «дънамис» («сила» — греч.) перед последним пением «Святый Боже», то в этот момент может исполниться все, о чем мы попросим, — настолько сильна будет молитва. Ну и хорошо, почему бы не помолиться от всего сердца в такой момент? Однако это — частное мнение, с которым совсем необязательно соглашаться. А еще часто православные начинают спорить о таких вещах, как, например, можно ли в праздники становиться на колени на литургии. Ага, этот вот не становится — молодец, наш человек, будем его любить. А этот встал — значит, он не наш, раз ничего не понимает… Я как-то даже спросил об этом у одного мальчика. Потому что авва Дорофей советовал в таких случаях — когда не знаешь, как правильно поступить, — спросить у ребенка, а тому, возможно, подскажет Сам Господь.

Так вот, я спросил у мальчика: «Как думаешь, нужно становиться на колени или нет? Как правильно?»

А мальчик ответил: «Отче, но ведь на литургии Христос посреди нас! Он приходит к нам и касается нашего сердца, и неважно, стоим мы при этом на коленях или нет.

Христос все равно с нами».

Чувствуем ли мы это? Смягчается ли наше сердце от того, что Господь с нами? А становиться на колени или нет — это каждый определяет сам, посоветовавшись с духовным отцом или согласно традиции на приходе.

Но и посоветовавшись, вовсе не обязательно думать, что мнение духовника в таких случаях — абсолютная истина. Если мнение духовника или общины постоянно возводить в абсолют, можно так же легко отдалиться от православия. Быть православным означает соблюдать определенные духовные законы, которые соблюдаются духовником и общиной; но при этом не считать, что все остальные обязаны поступать так же. Приходские законы не являются догматами. Это от догматов нельзя отступать. А в том, как мы живем по этим догматам, возможны варианты и изменения. Например, на Афоне в некоторых монастырях не становятся на колени в праздники, а в некоторых — становятся. Что же, получается, одни афонские монахи православные, а другие — нет? Такой вопрос и в голову никому не приходит. Значит, это второстепенно. Или: есть растительное масло в пост или нет? А рыбу на Вербное воскресенье? Есть такие, кто даже в этом вопросе сомневается. Ничего плохого нет в соблюдении строгого поста, наоборот. Но ты не являешься по-настоящему православным, если соблюдаешь пост и при этом считаешь себя самым лучшим и правильным на свете. Нет, это не православие! Православие — это смиренный выбор без давления на других.

Нужно ли копировать святых

Часто мы считаем себя православными потому, что цитируем святых людей и пытаемся копировать их поведение. Мы читаем житие того или иного святого и думаем: «Вот, и я делаю то же самое! Значит, я настоящий христианин. Святой Иоанн Златоуст так делал — и я тоже. Значит, мы с ним оба суперсвятые».

Нет, между тобой и Иоанном Златоустом все-таки есть небольшая разница. Посмотри, как это делал он, настоящий великий христианин, и как делаешь ты. В отличие от него ты не понимаешь, что делаешь. Ты просто подражаешь ему внешне, но в чем? Например, известно, что этот святой мог иногда возвысить голос и громко обвинить определенных людей в определенных поступках. И ты думаешь: «Ага, святитель Иоанн Златоуст повышал голос, будучи великим святым, — значит, и мне так можно. Он обличал императрицу Евдоксию, называл ее гадюкой, — значит, и я могу обзывать всех как угодно».