Христос родился в Крыму. Там же умерла Богородица

Москвичам и многим гостям столицы хорошо знакомо красивое здание, построенное в классическом стиле в самом центре города в непосредственной близости от Кремля, выходящее фасадом на Москворецкую набережную и занимающее практически полностью пространство между остатками Китайской стены, улицей Солянка и впадением Яузы в Москву-реку. Это здание даже можно было увидеть на пятитысячных денежных купюрах 90-х годов прошлого века. Однако, с этим, так гармонично вписывающимся в облик старой Москвы ансамблем, связано несколько странностей, которые сегодня уже далеко не очевидны. Они наводят на вопросы, обсуждение коих и есть предмет настоящей статьи (рис. 1).

Рис. 1.

На фоне гигантских соседей, таких как одна из крупнейших в Европе гостиница «Россия» и одна из «сталинских высоток», а также других каменных сооружений по обе стороны Москвы реки, наше здание не выглядит сегодня особенно впечатляющим. Но так было не всегда.

На наружной стене со стороны Китайского проезда можно увидеть пару скупых табличек, сообщающих, что это – архитектурный ансамбль XVIII века, и что здесь бывал тов. Ленин, выступая перед революционными ткачихами.

Рис. 2. Расположение рассматриваемой в статье территории на карте современной Москвы. Жирной точкой обозначена Церковь Всех Святых на Кулишках, построенная Дмитрием Донским в память павших на Куликовом поле.

Однако любопытный турист сегодня ни под каким предлогом ни попадет внутрь ансамбля. Туда нельзя свободно войти, там нельзя фотографировать. Все входы охраняет военный караул. Собственно, это происходит вот уже без малого два с половиной века. Казалось бы, ну и что? Мало ли у нас режимных объектов. Однако возникает вопрос: случайно ли в самом центре Москвы оказалось здание в виде неприступной крепости или изолированного от внешнего мира монастыря. Попробуем разобраться в его истории (рис. 2).

Самое-самое

Здание Воспитательного Дома на Кулишках в Москве было построено по личному распоряжению императрицы. Указ об основании сего учреждения вышел из-под пера Екатерины II 1 сентября 1763 года, а здание уже было заложено в день ея величества рождения 21 апреля 1764 года. Инициатором и горячим вдохновителем проекта был некто И.И. Бецкой. Личность сама по себе чрезвычайно интересная и заслуживающая отдельной статьи[1].

Странность первая

Здание, которому придается столь великое государственное значение, строится в Москве, а вовсе не в столице – Петербурге, где живут императорская семья и автор затеи – Бецкой, и где, казалось бы, проще наблюдать за расходом столь выдающихся средств и вообще за развитием проекта. Нигде больше до этого момента в России, включая Петербург, подобных заведений не было. Почему же начали строить именно в Москве?

Странность вторая

Здание возводится на месте, где строить крайне сложно, дорого и опасно. Местность нынешней Москворецкой набережной, на Кулишках, была очень зыбкой в то время. Каждую весну затоплялась. До половины XVIII века здесь простирались сады и луга. Из строений были преимущественно бани, которые, кстати, были одним из наиболее рентабельных видов бизнеса того времени, и снос которых был экономически нецелесообразен. Практически все архитекторы, которым предлагалось возглавить строительство, отказались от проектирования на данном участке. Тем не менее, хотя не было никаких видимых веских причин, инициаторы проекта – и в первую очередь Бецкой – с маниакальным упорством настаивали именно на этой территории.

Наконец, после долгих настояний, 27 июня 1764 года был получен «ордер» от гофтинтендантской конторы «о имении при строении Воспитательного Дома смотрения и показания». Как упоминалось выше, указанное Бецким местоположение здания было признано нецелесообразным и Бецкому предложили занять место возле Крутицкого подворья (в районе Таганской площади).

Рис. 3

Рис. 4

Однако «звонок сверху» быстро решил дело не в пользу прагматичных проектировщиков. Утверждение в Петербурге получило именно «неудобное» место, указанное Бецким, где и началось строительство в 1764 году.

За дело согласился взяться архитектор Карл Бланк, активно участвовавший в перестройке современной ему Москвы XVIII века – в основном старых церквей – и как раз завершивший к этому времени переделку Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря. Задание ему было простое: построить на болоте между Яузой и Москвой сооружение в «античном стиле[2]».

Сегодня такой стиль называется «ранним классицизмом[3]».

Вопрос: почему бы не подняться чуть выше, где посуше, или вообще не выбрать иное место, где не нужны столь героические усилия по мелиорации? До сих пор здание имеет сложные системы подземного дренажа, заложенные еще в XVIII веке.

Странность третья