Христос родился в Крыму. Там же умерла Богородица

Например, промышленник Демидов, граф Бестужев-Рюмин, графы Миних и Разумовский, многие другие[6].

Более того, для содержания Воспитательного Дома были выработаны внушительные механизмы финансирования. Одним из таких механизмов была введенная на всей территории России монополия на изготовление игральных карт. Эта монополия приносила 600 000 рублей ежегодного дохода[7]!

Кроме того, было повелено от комедий, опер и «всяких игрищ за деньги» брать четверть дохода в пользу Воспитательного Дома. То есть весь игровой бизнес Российской империи работал на содержание проекта Бецкого. Были и другие источники[8].

Это по меньшей мере странно. Все могло бы быть значительно проще и дешевле при той же эффективности. Об этом чуть ниже. Очевидная неадекватность затрат потребностям вызывает недоумение. Здание явно возводилось на многие века вперед, а вовсе не для решения текущих задач.

Рис. 7. Репродукция обмерного плана усадьбы московского Воспитательного Дома, 1801 г.

В целом территория продолжает оставаться закрытой и недоступной для посторонних. Здание с усадьбой покрывает площадь более 13 гектар, имеет очень толстые стены, арочные коридоры, чугунные лестницы, много этажей и мощные подвалы. На такое строительство ушло огромное количество камня и прочих материалов.

Рис. 8. Генеральный план усадьбы Воспитательного Дома, составленный А. Жилярди, 1847 г.

Странность пятая

Поразительна опека над этим зданием со стороны высоких лиц. Уходя из Москвы в конце лета 1812 года, москвичи, как нам говорят, сожгли город, чтобы он не достался врагу. Поджигается все, КРОМЕ ЗДАНИЯ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ДОМА НА КУЛИШКАХ. Его почему-то жечь не стали, хотя было очевидно, что это – прекрасный хлебо-сольный подарок оккупантам. Не пожалели даже своих родных домов, а этот огромный Дом почему-то оставили. После грандиозного пожара это – чуть ли не единственное уцелевшее помещение в Москве. Более того, происходит всеобщая эвакуация жителей. В Москве не остается ни одного мало-мальски значимого чиновника, КРОМЕ НАДЗИРАТЕЛЯ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ДОМА Ивана Акинфиевича Тутолмина. Он, имея какие-то полномочия от Александра, как только в город входят французы, идет в Кремль и просит аудиенции у Наполеона. Его принял граф Дюронель, которого Наполеон назначил губернатором Москвы. Трудно судить – какие доводы приводил Тутолмин, но в результате встречи Дюронель приказал выделить ДЛЯ ОХРАНЫ Воспитательного Дома конных жандармов с офицером. Были даже выставлены таблички с надписями на французском языке, говорящие о неприкосновенности этого Дома. Дальше – больше. Уходя через месяц из Москвы, взбешенный Наполеон приказывает взорвать все, что еще уцелело в городе, включая Кремль. Что и делается. Но опять – чудо! В список попавших под уничтожение зданий почему-то НЕ ПОПАДАЕТ ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ДОМ НА КУЛИШКАХ. Его не минируют и не уничтожают. От чудовищного взрыва в Кремле в расположенном неподалеку Воспитательном Доме выбиваются стекла. И все. Что руководило Наполеоном, когда он принял такое решение? Неизвестно. Наполеона, расстрелявшего из пушек прямой наводкой Великого Египетского Сфинкса и взрывавшего Московский Кремль, трудно заподозрить в сентиментальном отношении к архитектурным памятникам России. Возможно, им руководила глубокая и искренняя любовь к беспризорным детям России? И в этом мы тоже усомнимся.

Странность шестая

Возможно, это – главная странность. Коротко назовем ее так: Поразительная Бесполезность Воспитательного Дома.

По поводу всего сказанного ранее мне могут возразить, что все гигантские затраты, поражающие масштабы проекта, внимание и забота о нем объясняются благородными душевными порывами российской элиты той эпохи. И что, дескать, вообще стыдно столь цинично подходить к такому благому делу с калькулятором и линейкой. Все затраты суть ничто в сравнении со светлым счастьем детей, коих, мол, приютил и взрастил Воспитательный Дом. И Бецкой был человеком чистых помыслов, пытавшимся приумножить мощь государства Российского благородным воспитанием – или, как тогда говорили, призрением – поколений граждан нового типа. И императрице мы обязаны низко поклониться за то богоугодное дело, которому она уделила столь пристальное внимание.