Хризалида

Когда вчера я увидала,
Как Ваша сильная рука
В дверях трамвая поддержала
Беспомощного старика,

И как от радости дрожащий,

Полуслепой, полухромой,
Он из толпы, его теснящей,
Был Вашей извлечен рукой, —

В тот миг серебряные латы

Предстали вдруг моим глазам,
И щит, и меч, и шлем крылатый,
Вам некогда врученный там —

Над Монсальватскою вершиной,

Где Ваша миссия была
Бороться в сумрачных теснинах
С драконом мирового зла

И где Ваш брат из Салтвореры

Изменой путь свой приземлил…
Но у высокой Вашей веры
И монсальватских Ваших сил

Найдутся, верю я, усилья

Связать распутанную нить,
Собрату сломанные крылья
Лучом прощенья исцелить.

28 октября 1946

«Сергей и Сусанна…»

Сергей и Сусанна
Ведут себя странно:
Для них двоих приятно,
Но слишком приватно,
Как будто нас нет
И выключен свет.

1947

«Продувная эта щелка…»

Посвящается светлой памяти незабвенной Екатерины Васильевны Кудашевой,

безболезненно и мирно скончавшейся от гриппа три года тому назад в ноябре

Продувная эта щелка,
В ней то холодно, то жарко.
И обмолвлюсь втихомолку,
Что Мировича мне жалко:

День и ночь грызомый гриппом,

Оглушен и одурманен,
В шумном насморке и в хрипах
Кальцекс пьет он неустанно,

В продувной своей постели,

От борьбы изнемогая —
Вот уж целая неделя —
Он боев не прерывает.

Хоть и жалко мне беднягу,

Богом данного соседа,
На его бы месте шагу
Я не сделал для победы.

Кальцекс бросил бы в помои,

Отменил приемы пищи —
И уснул бы сном спокойным
На Ваганьковском кладбище.

30 октября 1947

«Строгий ангел у порога…»

Строгий ангел у порога
Сторожит последний шаг
Тех, чья дальняя дорога
Долго путалась впотьмах.

Строгий ангел спросит грозно:

— По каким путям кружил,
Отчего пришел так поздно,
Как ты жил и кем ты был?

— Грозный вестник воли Божьей,

Я — безумец и поэт.
А блуждал по бездорожью
Оттого так много лет,

Что своей мятежной волей

Утверждал свои пути.
…Я устал, я стар и болен.
Я раскаялся. Впусти —

По любви моей и вере —

Сына блудного к Отцу,
На порог Отцовской двери —
Всех путей моих концу.

29 ноября 1947

«Когда упадают лицом в подушку…»

Посвящается двойнику моему Мировичу

Когда упадают лицом в подушку
И, крепко зарывшись в ней, лежат —
Что долго видят они, что потом слушают
И долго вставать не хотят?

Иные там видят моря-океаны.

Простор необъятный, весь белый свет.
Другие — волшебные видят страны,
Каких и на свете нет.

А третьих баюкает и ласкает

Свершенная счастья мечта,
Которым подушка их награждает:
Покой. Тишина. Теплота.

23 февраля 1948

После кораблекрушения