Хризалида

Рыбак Андрей сказал сурово:
«И вам работать час пришел»,
Когда помчался дачник снова
Играть в любимый волей-бол.

Отцы семейств, матроны-дамы,

Подростки, барышни в цвету
С остервенением упрямо
Мяч отбивают на лету.

Рыбак Андрей на поздний ужин

С недобрым поглядом идет.
Бурчит: «Панам, ма-будь, байдуже,
Какая хмара повстает.

Опять припасы дорожают,

Ни хлеба нету им, ни дров,
Они ж играют да играют,
Пока не скосят им голов».

28 июля 1929, Посадки

«В комарином звоне гулком…»

Дане Андрееву

В комарином звоне гулком
Даня спит и видит сон:
Принесла торговка булки,
Сливки, масло и лимон.

Сон отраден и прекрасен.

Будет чудный five o’clock.
Пробуждение ужасно —
Пусты стол и кошелек.

Нет торговки, нет и булки,

Пышет зноем печки жар.
И гудит победно-гулко
На носу его комар.

8 августа 1929, Посадки

«Уж провела Кассиопея…»

Уж провела Кассиопея
Над соснами свою дугу.
Уж третьи петухи пропели,
Костры погасли на лугу.

Уже звезда Альдебарана

Алмазом встала голубым
Из предрассветного тумана,
А мы с тобою всё не спим.

Живую нить беседы нашей,

Забыв о времени, прядем
И встречи нам сужденной чашу
С доверчивым вниманьем пьем.

Так мать святого Августина

На эти звездные края
С тревогою за душу сына
Глядела, как сегодня я.

17 августа 1929, 3 ч. утра. Посадки

Киеву

Прощай, красавец безобразный,
В грязи, в отребьях и в пыли,
И в смраде душного Евбаза,
Где наши встречи протекли.

Твое чесночное дыханье,

Твой липкий пот, твой дикий зной,
Речей гортанных колготанье
Толпы, с младенчества родной,

Легко простить мне за волшебный

Монастырей старинных блеск
На сини италийской неба,
За вольных волн Днепровских плеск,

За радужный в пыли базаров

Гвоздик и роз твоих узор,
За ночи звездной лучезарность
И за любовь моих сестер.

27 августа 1929, Брянск — Москва

«Душа полна рыданий затаенных…»

Е.Г. Л<ундбер>гу

Душа полна рыданий затаенных.
О чем они — сумею ли сказать?
Так в юности бывает у влюбленных,
Так в старости, быть может, плачет мать,

Когда навек утраченного сына

В предсмертный час увидит пред собой,
Так бьется сердце путника в пустыне,
Вдали узревшего оазис голубой.

Со дна морей волна воспоминаний

Нахлынула гребнём жемчужно-серых вод,
И кажется, вот-вот
Плотину зыбких граней
Минувшее прорвет.

13 октября 1929, Москва

«Говорит мне тетка Пелагея…»