Хризантема императрицы

Ну и пусть. Сейчас ею двигала не логика, а детское упрямство, неосознанное, нечувствительное к доводам и объяснением, основанное на алогичном желании быть здесь. И понятие «здесь» включало и кухню, в темноте кажущуюся необъятной, и эту странную квартиру, и этот дом, и – данный факт Леночка воспринимала с обреченным смирением – Германа. Еще, пожалуй, можно было бы включить и свечу в подстаканнике, и грозу за окном, далекую и потому нестрашную, и даже боль от полученных порезов.

– А она спит? – спросила Леночка шепотом.

– Императрица? Нет, не спит. У себя. На дождь смотрит, – он ножом вспорол бинт, разделяя на две части, обернув которые вокруг лодыжки, завязал плотным узлом. – Она любит дождь.

– Почему?

– Почему любит? Откуда ж мне знать.

– Нет, почему ты ее Императрицей называешь? – Леночка поставила стакан на стол и подумала, что совсем скоро свет дадут, а значит, придется задуть свечу, и факт этот ее огорчил почти до слез.

– Ну... это долго. И вряд ли интересно.

– Интересно. Смотри, она – Императрица, ты – наследник, будущий император, ведь так получается?

– Не так, – он поднялся и, сложив бинт, перекись и вату в аптечку, спрятал ее в один из кухонных ящиков. – Она – императрица, это да, а вот мне императором точно не быть. Физиономией не вышел. Дарья Вацлавовна – человек специфический... мягко говоря. И я не только о характере, с биографией у нее тоже далеко не все так ажурно, как с виду кажется. Вообще Императрицей ее один человек назвал, мой... знакомый, которому в свое время случалось прибегать к ее услугам.

– Каким? – боль в ноге утихала, а любопытство, наоборот, росло. Больше всего Леночка опасалась сейчас, что Герман замолчит, отделается шуткой или вовсе велит к себе идти. Но он только хмыкнул и сказал неопределенно:

– Разным. В некоторые подробности лучше не вникать. Тот мой знакомый погиб в конце девяностых, правда, до того на тот свет отправились многие из его друзей, причем в большинстве своем в виду причин заурядных. Инфаркт, инсульт, эмболия...

Слова с едким больничным привкусом, с запахом хвои и свечей, с призраком чего-то плохого, такого, к чему Леночке и вправду не хотелось приближаться.

– Она – медик, не хирург, но ученый, кандидат наук, докторскую защитить вот не успела, но говорит, что не жалеет, что ей и без докторской работы хватило. Специалист по сердечно-сосудистым... лекарство разрабатывала.

Леночка кивнула и замерла, потому что вдруг поняла, о каких таких подробностях предупреждал Герман. И лекарство, неизвестное, может быть даже полезное, способное спасти многие и многие жизни, вдруг представилось в виде склянки с нарисованными на крышке черепом да костями.

Инфаркт, инсульт, эмболия, лекарство – цепочка становилась длиннее, а знания, пусть случайные и здорово попахивающие сплетнями – опаснее. А Герман и не думал останавливаться.

– Слухи в свое время разные ходили, и что она на контору работает, и что крышует ее чуть ли не Кремль, и что на самом деле она только притворяется немощной старухой, чтобы спрятаться от ЦРУ...

– Да?

– Нет. Ерунда все. Выдумки. На самом деле она всегда сама по себе была, но удачно поймала момент, пришлась ко двору, сумела подняться, а потом и выйти вовремя. А те, кто считал себя круче, сильнее и уж точно здоровее, на кладбище теперь. Ее это забавляет.

– А тебя?

– А меня, если честно, пугает, – признался Герман и, подняв Леночку, пересадил на табурет. – Жжется?

– Неа. Все хорошо, – она потрогала повязку, на которой уже проступило темно-красное пятно крови, и спросила: – Ты ее боишься?

– Не знаю даже. Может, ее. Может, себя. А то мало ли, вдруг и вправду императором стану... знаешь, как это бывает? Один дракон сменяет другого на страже сокровищ. – Его выражение лица, задумчивое, даже мечтательное, было настолько нехарактерно, что Леночка проглотила вопрос, уже готовый сорваться с языка. Герман же, сев на край стола, повернулся к окну и сказал:

– В этой истории много драконов. Скажем, жил в девятнадцатом веке Сын Неба и Дракон, китайский император Сянфэн. Неплохо жил, в отличие от большинства подданных, впрочем, их он и не видел, поскольку Запретный город покидал редко, ну и сама понимаешь, совсем не для того, чтобы инспектировать земли. Императору хватало развлечений, благо, наложниц ко двору каждый год поставляли. И вот однажды в их число попала маньчжурская девочка из знатной, но обедневшей семьи.

На сказку похоже, только вот Леночка слишком взрослая, чтобы сказки слушать, а Герман не похож на человека, который станет их рассказывать. Но за окном дождь, гром и молнии, в квартире темнота, в стакане свеча, и история из далекого прошлого кажется уместной.