Хризантема с шипами

А сердце не сдавалось. Оно упрямо продолжало любить, невзирая ни на какие доводы разума. И не замолкало, заставляя и его поверить, вопреки тому, что он видел, вопреки сомнениям и, казалось бы, неопровержимым доказательствам вины.

Никогда раньше Редклиф не испытывал такой боли. Никогда раньше ему не приходилось бороться с самим собой. Перед глазами снова и снова всплывала отчетливая в каждой мелочи картина – припухшие от поцелуев губы, блестящие, слегка поплывшие от страсти глаза, яркий румянец на нежных щеках, – и он готов был рычать от неотвратимости произошедшего, от гнусного предательства, от лживости той, кого назвал своей.

«Чего тебе не хватало, Алекс?»

Подоконник тихо хрустнул, и на пол посыпалась щепа.

«Неужели все было ложью? Все твои слова, поступки, нежные взгляды и поцелуи?»

Он снова вспомнил жалкие оправдания жены, и грубо выругался. Что это было? Ложь? Или правда?

«Все уверяют, что леди Александра безумно любила своего мужа», – всплыли в памяти слова Оуэна, которые он изо всех сил пытался забыть. И ведь думал, что забыл. А нет. Вот они, горят в сердце огненными буквами, испепеляют ревностью и болью, вгрызаются в мозг похуже самого лютого гверха.

Редклиф бросил взгляд на поблескивающие в свете камина бриллианты четок и скривился. Никакая медитация не сможет унять то, что рвется и стонет в душе. Но выхода нет. Ему необходимо отключить чувства. Вернуть холод. Только так он сможет обдумать произошедшее и принять взвешенное решение.

Пальцы коснулись холодных бусин, мерный стук наполнил пылающую тишину комнаты, красная пелена перед глазами понемногу рассеялась. Секунды растянулись в часы, но годами выработанная привычка сработала. Он отсек все лишнее, погасил эмоции, оставив только факты. И педантично выстроил их в нужной последовательности. Появление Дейзи. Ее настойчивость и недосказанность фраз. Потом – комната портнихи, скомканная постель, бледное лицо Алекс, ее заторможенный взгляд. И тут же – торжествующая улыбка Монта, крупные мужские руки на молочно-белой коже бедра… И имя, срывающееся с губ жены. Теперь он отчетливо вспомнил, что когда открыл дверь, то услышал знакомый стон: – «Редклиф!». Но ведь Алекс его не видела. Да, точно, ее глаза в тот момент были закрыты, он это вспомнил. Стоп. Выходит, жена действительно считала, что рядом с ней он? Но тогда получается, что она говорила правду, и ублюдок Монт, по-видимому, использовал какое-то заклинание и обманом увлек Александру наверх?

«Тебе просто хочется найти оправдание произошедшему, но вспомни – Монт не владеет магией», – вмешался монстр, вырываясь из-под контроля всполохом ярости.

Да, бывший муж Александры не маг. Но разве он не мог воспользоваться каким-нибудь артефактом?

Редклиф прищурился и отложил четки.

Слишком много совпадений. Похоже, кому-то очень хотелось, чтобы он поверил в измену жены. Навскидку он назвал бы сразу двоих – Монта и Дейзи. А на самом деле желающих могло оказаться гораздо больше.

Редклиф замер на месте, обдумывая эту мысль, а потом резко развернулся и вышел из комнаты.

Александра Эйден

До самого утра я не сомкнула глаз, мысленно возвращаясь в минувший вечер и пытаясь вспомнить, как оказалась в комнате портнихи. Но так и не смогла этого сделать. Все, что происходило между моим разговором с Альбертом и тем моментом, когда я увидела стоящего в дверях Редклифа, словно вырезали из памяти. Целый кусок жизни пропал, и я не могла сказать, что делала или что говорила.

Усталость брала свое, но напряжение не отпускало. Оно застряло внутри несгибаемым железным прутом, не позволяя ни лечь, ни сесть. И я то расхаживала по спальне, то замирала рядом с окном, чтобы потом снова продолжить изрядно надоевшую ходьбу.

Небо за окном посерело, предвещая скорый рассвет. На востоке появилась тонкая красная полоса, повторяющая линию горизонта. В кустах внизу завозились птицы. Не так давно садовнику удалось привести в порядок заросли дрока, и их облюбовала стайка овсянок. Сейчас они пробовали голоса, торопясь возвестить о наступлении нового дня. Обычно мне нравилось слушать их веселую перекличку, но сегодня все было иначе. Обыденность простых и привычных уже вещей заставляла еще сильнее сожалеть о том, что все изменилось. И мне хотелось повернуть время вспять, оказаться в своем недавнем прошлом, чтобы не допустить того, что случилось на приеме.

Когда отворилась дверь, я даже не сразу поняла. И только увидев вошедшего в комнату мужа, застыла рядом с креслом и сжала руками позолоченную завитушку на его спинке.

– Не спишь?