Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны

Госсекретарь Корделл Халл вынес вердикт, но сторонники Вирджинии, многие из них ярые демократы, как и сами Холлы, были возмущены тем, что такое обращение с ней осталось безнаказанным. После нескольких месяцев и шквала переписки между различными влиятельными друзьями семьи один из них, полковник Э. М. Хаус, взял на себя задачу лоббировать интересы своей старой подруги в Овальном кабинете. Вирджиния, говорил он Рузвельту, была «удивительно умной и порядочной женщиной», которая «служила нашей стране» и стала жертвой «несправедливости». Несмотря на травму, она вела активный образ жизни, занималась греблей, плаванием, верховой ездой, и «продолжала свою работу», но тем не менее ей сказали, что она никогда не перейдет в дипломатический корпус. 4 февраля 1938 года президент Рузвельт попросил Халла провести брифинг по Вирджинии, которая, похоже, обиделась на такое особое к ней отношение. Президенту сказали, что травма Вирджинии мешала ее работе и что она не соответствовала требованиям дипломатической должности. Халл, по-видимому, проигнорировав восторженные отчеты из консульства в Венеции, предположил, что Вирджиния может сделать «прекрасную карьеру», но только если останется на уровне клерка. И да, Рузвельт преодолел собственный полупаралич, вызванный перенесенным полиомиелитом, и достиг самых высоких должностей. Но, как бы это ни было иронично, он не видел причин обсуждать этот вопрос дальше.

Вскоре после этого, вполне возможно, что в качестве наказания за дерзость, Вирджинии было приказано покинуть Венецию вопреки ее желанию и явиться на службу в американскую миссию в Таллинне, далекой столице все более авторитарного прибалтийского государства Эстония. Когда Вирджиния попросила проехать через Париж, что было лишь небольшим отклонением от маршрута, чтобы срочно починить протез ноги, ей сообщили, что эти расходы не будут возмещены. Не менее оскорбительным было и то, что ее прямому преемнику в Венеции – мужчине – был предоставлен статус вице-консула и более высокая зарплата. Все больше оправдывая свою мятежную репутацию, Вирджиния решила отправиться в столицу Франции своим ходом на несколько недель и встретиться там со старыми друзьями.

Немногие в Париже знали о произошедшем с ней несчастном случае, даже если они, возможно, и недоумевали, почему она всегда носит толстые чулки в солнечные весенние дни. Они, конечно, понятия не имели, что этот специальный трикотаж помогает замаскировать протез и смягчить культю, чтобы минимизировать боль и кровотечения. Хотя Вирджиния называла себя приверженкой епископальной (или англиканской) церкви, со стороны матери ее семья происходила из пенсильванских голландцев стоических взглядов, потомков первых немецких поселенцев, связанных с амишами. Она была воспитана так, чтобы никогда не обсуждать деньги, чувства или здоровье и держаться особняком от толпы. Так что хранить свои проблемы и тайны в секрете было для нее естественно. Может, она и избежала несчастливого брака, но теперь частью ее жизни стала другая форма молчаливого страдания.

Она приехала в Таллинн в конце июня и начала работать с той же зарплатой в 2000 долларов, ни разу за семь лет службы не получив повышения. Единственным утешением была охота в бескрайних девственных лесах Эстонии, и Вирджиния не теряя времени получала лицензии на отстрел глухарей, тетеревов и фазанов. Она решила, что не позволит тому несчастному случаю лишить ее удовольствия стрелять из ружья, даже в такой сложной болотистой местности. Однако на низкоквалифицированной работе ей было скучно. Она отвечала на телефонные звонки и заполняла документы, в то время как Европа стремительно неслась к войне. Вирджиния с ужасом наблюдала, как британский премьер-министр Невилл Чемберлен встречался с Гитлером в Мюнхене в сентябре 1938 года и говорил о «мире для нашего времени». В Эстонии Вирджиния столкнулась с тем же, что охватывало и остальную часть Европы: здесь тоже царила националистическая лихорадка. Политические партии запрещались, пресса подвергалась цензуре, а все похожие на иностранные имена изменялись на эстонский лад. Со страхом глядя в будущее и потеряв все надежды на продвижение по службе, заклейменная как бесполезная женщина-инвалид, Вирджиния ушла из Государственного департамента в марте 1939 года. Несмотря на надежды, которые она лелеяла в начале, ее карьера оказалась немногим лучше старомодного брака, который она когда-то отвергла.