Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны

В последовавшей за этим борьбе за власть Вирджиния стала рассматривать группу Файоля как плохих лидеров, «жадных до личной славы». Они хотели «брать все и взамен не давать ничего», – говорила она, злясь на то, что они ждали от нее поставок, но при этом отказывались гарантировать, что будут использовать полученные припасы для выполнения приказов, отданных через нее союзным командованием. Просто будучи «более близкими к народу», они смогли захватить контроль над макизарами Верхней Луары, но Вирджиния считала их самовлюбленными, «презираемыми» своими же людьми и безрассудно пренебрегающими безопасностью. Целые группы добровольцев уже отделились от них, но большинство осталось, поскольку прятались от немцев или Французской милиции и не могли вернуться к гражданской жизни; такие люди просто хотели «что-то сделать с немцами». Вирджиния говорила, что «очень хорошо ладит с бойцами» и в данных обстоятельствах делала «для них все возможное».

Она хотела пригласить двух офицеров-специалистов из Лондона, чтобы провести необходимую подготовку по тактике ведения партизанской войны, которую называют «бей и беги». Но Файоль и Жевольд категорически противились вмешательству британских или американских офицеров в их работу, – и, возможно, указывали на их недостатки, – поэтому Вирджиния сочла, что будет лучше отменить планы. Позже она вызвала вместо этого двух сержантов из Лондона, полагая, что их более низкое звание будет компромиссным вариантом, однако в этот раз ее неоднократные просьбы о поддержке были проигнорированы штаб-квартирой. Без поддержки с базы Вирджиния оставалась одна с сотнями неподготовленных людей, и это подвергало ее опасности. Файоль тем временем наводил справки о ее опыте – хотя, к счастью, получил ошибочную информацию, что она была подполковником (на четыре ступени выше ее реального звания). Это помогло Вирджинии удержать свое положение, но она понимала, что, если в ближайшее время не сможет организовать первую парашютную заброску припасов, ее жизнь может стать невыносимой.

По фильмам иногда может складываться впечатление, что успех в «День Д» ознаменовал конец самых ожесточенных боев; но во многих районах Франции, включая те, где работала Вирджиния, он создал новые проблемы. Оставшиеся немцы – и их французские коллаборационисты – были злы, напуганы и жестоки как никогда. Вирджинии приходилось все время менять локации, чтобы опережать «Аистов», продолжая в то же время организовывать первую заброску. Следующей остановкой была скромная ферма на холме над Ле-Шамбон, принадлежавшая двоюродной сестре Мориса Лебра по имени Лея[351]. Муж мадам Лебра сидел в заключении в Германии, так что ей приходилось справляться с работой по хозяйству и воспитанием двух маленьких детей в одиночку. Тем не менее, эта миниатюрная женщина в невзрачном цветочном фартуке не только радушно приняла Диану и вкусно ее накормила, но со временем стала еще одним незаменимым участником Сопротивления, открывая свой дом для маки и отказываясь брать за это плату. «Моя мама никогда ничего не боялась, просто была осторожна», – вспоминала ее дочь Жоржетта. Все знали, что их ждет в случае поимки. В одни из последних выходных немцы и Французская милиция устроили облаву на близлежащие фермы, чьих жителей подозревали в укрывательстве членов Сопротивления, застрелив при этом девять безоружных фермеров и бросив их тела лежать на земле. Еще одиннадцать были арестованы, а три фермы – подожжены[352].

Тем не менее Лея приняла Вирджинию «без вопросов – что угодно, лишь бы помочь». Она настаивала только на одном – что не станет прятать оружие. Жоржетта вспоминала, как мадам Лебра, внимательно наблюдая за каждым прохожим, разрешила Вирджинии пропустить антенну через окно на северной стороне дома, где прием был лучше. У Вирджинии не было электричества для питания радиоприемника, поэтому она модифицировала взятую напрокат автомобильную батарею, которую заряжал молодой Эдмон Лебра (еще один член семьи), усердно крутя педали на особым образом адаптированном велосипеде. Она сидела рядом с ним в наушниках и азбукой Морзе настукивала сообщения для приемных станций в Англии, которые сразу узнавали ее слегка хаотичный стиль передачи.

Мадам Лебра также приютила добродушного двадцатидвухлетнего учителя из Эльзаса Деде Зурбаха, который бежал от принудительных работ; немцы в отместку взяли его мать и сестру в качестве заложников. Деде был одним из макизаров, ехавших в машине с Вирджинией, когда она еще в июне проводила инспекционное турне по зонам заброски. Теперь он стал ее своего рода «Пятницей» – одновременно водителем и помощником, курьером и телохранителем. Это была утомительная роль, поскольку сама Вирджиния признавала, что часто вела себя как «рабовладелец»[353]. Она заставляла «мальчиков» работать на износ, добывая батареи, генераторы, а иногда даже и парфюм, и учила своих любимчиков, как вести счета и даже как расшифровывать сигналы. «Она была очень активной, – с любовью вспоминал он, – и всегда требовала нашего присутствия».