Хромой Орфей

- Чтобы мой муж не умел как следует танцевать? - в возбуждении воскликнула она. - Об этом не может быть и речи, Войтина! Что скажут девчонки! Им бы только перемывать чьи-нибудь косточки! Не хочешь же ты выглядеть перед ними каким-то увальнем. Вот смотри, это основной шаг, попробуй сам, да не стесняйся! Ах, черт, нет, не так, ты не держишь ритм, о боже! Вот это уже лучше. Еще раз, еще! А теперь вместе! «Я больше не поддамся вам....» - запела она вместе с пластинкой. - Больше сгибай колени, опускайся и поднимайся, покачивайся! Свинг - значит качаться, по-чешски танец назывался бы «Качальник», но это совсем не звучит.

И Войта разрешал трясти себя, послушно сгибался в коленях, покачивался вместе с Аленой в захватывающем ритме - немного неловко и топорно, с излишней точностью, чересчур усердно работая, и ему казалось, что все это занятие для ненормальных. Однако он изобразил на лице улыбку, означавшую разудалое веселье.

- Пошло на лад, - похвалила Алена, все больше приходя в экстаз. - Только немного однообразно, надо танцевать всем телом, расслабиться, свинг этого требует! Ну-ка давай!

Что сказали бы ребята на заводе? - подумал Войта. - Видели бы они, Павел или Милан, как участник «Орфея» выламывается и извивается тут, отплясывая с буржуйской барышней. Милан обязательно бы сказал: «И это в то время, когда в мире бушует война...» А впрочем, к черту, в чем они могут меня упрекнуть, это же моя жена, я ее люблю, и вообще, что плохого в том, что человек хочет немного развлечься?

Конечно, ничего плохого. Но все это было началом конца, который Войта смутно ощущал по мелким и на первый взгляд невинным признакам, замечая в них некую скрытую и роковую закономерность. Игра в перевоспитание Войты вскоре приелась Алене, и вечера, которые они проводили вместе, стали опасно однообразными. Попросту нудными. Как прогнать скуку? - ломал себе голову Войта. - У нас такие различные интересы, о чем же говорить? О заводе, товарищах и машинах? О том, что он так крепко любит Алену! Говорить на эту тему у него и вовсе не поворачивался язык. А главное, милая болтовня о том, о сем - искусство, которым так блестяще владели приятели Алены, не было сильной стороной Войты. Кстати говоря, его родители всегда мало разговаривали друг с другом - простые люди труда, они избегали болтать попусту.

- Войта, опять ты копаешься в радиоле? Оставь ее в покое, она работает безупречно. Ты бы лучше изобрел новую систему спуска воды в уборной!

Нетрудно было заметить, что Аленой владеет какое-то злое и враждебное ему беспокойство.

- Чего терпеть не могу, так это скучищи, - сказала она однажды, сидя за пасьянсом и грызя ногти. - Она разъедает, как ржавчина.

- Куда ты опять уходишь? - спросила она его в другой раз, когда он собрался на обычную сходку «Орфея» по понедельникам. И даже не подняла головы.

Отговорки, которые имел наготове Войта, не отличались особой убедительностью - он не умел лгать, даже когда это было вполне уместно. «Что сказала бы она, если б я выложил ей всю правду?» - подумал Войта.

- Хоть бы раз ты сказал, что идешь на свидание с какой-нибудь мымрой с завода, - насмешливо заметила Алена, - это хоть было бы оригинально, и я постаралась бы взревновать. Даже, может быть, выцарапала бы тебе глаза...

Войта кротко посмотрел на нее, уже стоя в дверях.

- Почем знать, может быть, и на свидание...

Но и из этого ничего не вышло. Алена отнеслась к его словам со скучающей усмешкой и недоверчиво покачала головой.

- Знаешь, я тоже уйду.

Что он мог сказать в ответ - упрекнуть или запретить?

С того вечера он все чаще не заставал ее дома, и приходила она все позднее и часто нетрезвая. В полуподвале было слышно, как она, напевая, поднимается по лестнице.

А потом? Что было потом? В город прорвалась осень, и с первой же непогодой в притихшую виллу «Гедвига» стали налетать компании молодых людей и девушек приятелей и бывших возлюбленных, случайных подруг по гимназии, по водной станции, по теннисным кортам и вечеринкам. Они ураганом врывались сюда, с восхитительной самоуверенностью оккупировали верхний этаж, и там снова закипала прежняя жизнь.

- Что с того, что я пригласила несколько мальчиков и девочек? - решительно объявила Алена и, заметив хмурое несогласие на лице Войты, предупредила возможные возражения: - Не дуйся. Войтина, не хочешь же ты, чтобы я умирала со скуки. Я не умею жить без людей. Что в этом плохого, можешь ты мне объяснить? Вот видишь, не можешь! И не воображай, что ты спрячешься от всех, как медведь, чтобы потом говорили, что мне за тебя стыдно и что я вышла за какого-то бирюка. Мы перешьем тебе папин костюм. И отпусти себе бороду... Кстати говоря, все это отличные ребята и девчонки, проводить с ними время - красота!