Хромой

С такими грустными мыслями, но упоенный свободой, я провел два дня на берегу речушки, благо, что нашел применение своей рыболовной снасти, поставив ее на течение. Не скажу, что был сыт, но и с голоду не умер. Рыба осточертела-а-а. Заняться было нечем, и я попытался добыть огонь известными мне способами. Палочкой я чуть всю кожу от старания не содрал. Что только я с ней ни делал – и крутил, и тер о кинжал и о дерево. Нагрелась, конечно, но не загорелась. Эксперимент с выбиванием искры камнями затянулся часа на два. В основном ввиду отсутствия оных в округе. С большим трудом отыскал два голыша и временно достал камень из верши. Какая там искра! Я даже о кинжал попробовал.

Вечером второго дня, занимаясь от безделья практическим древолазаньем, то бишь покоряя вершину самой большой в моих владениях ивы, я заметил дымок костра в стороне дороги. Вряд ли это за мной, но все же не стоит забывать, что я не Робинзон Крузо и нахожусь не на необитаемом острове.

Человеческое любопытство – страшная вещь. До наступления ночи я затих, а вот когда мгла окутала лес…

Сначала было немного боязно – вдруг нарвусь на зверей, но постепенно страх отступил, зато пришло отчаяние – я, похоже, заблудился. Луна изредка выглядывала из-за туч, слегка разгоняя тьму, но легче мне от этого не становилось. Я уже начал понимать, что могу не найти дорогу обратно. Поплутав часа четыре, я, проходя мимо кажущегося зловещим в темноте дерева, зацепился за него. Кустарник тут же отомстил мне, впившись своим когтем в плечо. Боярышник! Сориентировавшись, я решил идти направо. Собственно, налево тоже можно, но почему-то казалось правильным направо.

Костер я увидел издалека. Передвигаясь очень осторожно, застывая у каждого дерева на две-три минуты, я стал приближаться. Только бы не было собак. Когда подошел довольно близко, минут пятнадцать разглядывал сидевшего у костра и клевавшего носом крепкого мужика в простой одежде. На противоположной стороне поляны, ближе к дороге стояли телега с бортами из жердин и крытый фургон. Три стреноженные лошади мерно жевали траву. Лохматых сторожей нигде видно не было. Свет костра не давал рассмотреть наверняка, но к гадалке не ходи – мужик не один, и остальные спят в фургоне. Памятуя о своем появлении в этом мире, когда я тоже вышел на костер, здороваться я не собирался. Стараясь ступать бесшумно, я стал обходить поляну, чтобы незаметно подобраться к телеге, на которой что-то темнело.

Мне мнились горы мяса, хлебов, соли, которые я смогу утащить на своих крепких плечах. Понимаю, что это нечестно, нехорошо, неправильно и унизительно, в конце концов, но жизнь в этом мире меня немного изменила. Логика оправдания – мне сейчас нужнее. Урви, если сможешь. Но эти слабые и абсолютно ничего не значащие отголоски совести были потом.

Зайдя со стороны дороги, я некоторое время выжидал. Мужик не шевелился, в фургоне тоже было тихо. Пригнувшись, я медленно стал подходить к телеге. Ошибиться нельзя – я не самый скоростной бегун этого мира. Наконец я оказался у цели. Расстраиваться было некогда – в телеге лежала сбруя, то есть два хомута, седло и пара седельных сумок. Последние я аккуратно пододвинул к борту. Не знаю зачем, но накинул на шею какой-то кожаный ремень от упряжи. Перевесившись через край, попытался вытянуть из-под седла попону, ну или как там называется то, что кладется под седло, но не получилось. Седло сдвинулось вместе с ней, одновременно раздался деревянный стук. Я замер. Оказалось, это упал топор, который был прислонен к седлу. Выждав минуту и убедившись, что сторож по-прежнему дремлет, я дотянулся кончиками пальцев до рукояти и стал медленно придвигать топор к себе. Миллиметр, еще один, еще. Теперь уже можно взяться получше. Теперь по сантиметрику, помаленечку… Уф! В лесу было не жарко, но лицо у меня горело. Так. Теперь поднимаем сумки и не спеша назад.

А-а-а! Получилось! Я, отойдя на приличное расстояние, побежал. Не знаю зачем, но сделал пару небольших кругов – следы запутывал. Адреналин вкупе с гормоном счастья разгонял кровь, и сердце, казалось, было готово вырваться из груди. Губы сами собой временами растягивались в улыбке. Я смог! Остановился, когда уже стало светать, оттого что в боку кололо и воздух обжигал легкие. Первым делом, присев, раскрыл сумки. Соль! Да я богач! Маленький полотняный мешочек соли! Кусочки кожи, тряпка, небольшой ножичек, моток дратвы, медная монетка, шило… А с виду такие большие сумки. Огнива нет.

Но я не тот человек, чтобы расстраиваться. Я оптимист. Вечером у меня и этого не было. Сложив все обратно, я направился в сторону реки.

Найти место моего обитания было не так просто. Я минут двадцать шагал в другую сторону, потом пришлось возвращаться. Я поощрил себя подсоленной рыбой на завтрак. Даже корни водного растения, если на них уронить несколько крупинок соли, – божественная пища. Ох, чувствую, после такой диеты заведутся у меня черви в животе, как говорила мама. Мама… Как же я скучаю…