Хромые кони

— Я его не пасла.

— Но ходила на завтраки.

— Только чтобы выучить его повадки.

— Ну-ну.

— Не хочешь тут прибраться?

— Ты когда-нибудь слышала, — сказал Ривер, — чтобы оперативника послали на задание в одиночку? На внутреннее задание? Посреди Лондона?

Это показалось ей забавным.

— То есть я теперь — оперативник?

— И с какой стати Лэм вдруг проводит операцию по собственному усмотрению?

— Вот сам у него и спроси. А я отправляюсь пить кофе.

— Ты уже пила кофе.

— Хорошо. В таком случае я отправляюсь еще куда-нибудь, пока ты тут прибираешь всю эту дрянь.

— Мне еще надо составить опись.

— Тогда я вернусь довольно не скоро. Эти перчатки, кстати, очень тебе идут.

— Издеваешься?

— И в мыслях не было.

Сид подхватила сумочку со стула и вышла.

Ривер пнул консервную банку, которая, возможно, лежала здесь именно для этого. Жестянка отскочила от стены, оставив на ней ярко-красную ссадину, и снова упала на пол.

Он стянул резиновые перчатки и бросил их в мешок с остальным мусором. Открыв окно, впустил волну холодного лондонского воздуха, что добавило к помойной вони запах выхлопных газов. И тут сверху послышался знакомый глухой стук, от которого задрожал плафон на потолке.

Ривер снял трубку и натыкал внутренний номер Лэма. Секунду спустя наверху зазвонил телефон. Ривер почувствовал себя реквизитором за кулисами чужой драмы.

— Сид где? — спросил Лэм.

— Ушла на кофе.

— Когда вернется?

Разумеется, офисный этикет не позволял сдавать коллег начальству.

— Если мне не изменяет память, она сказала «довольно не скоро».

Лэм помолчал. Потом сказал:

— Поднимись.

Прежде чем Ривер успел поинтересоваться причиной, в трубке раздались гудки отбоя. Он набрал в грудь воздуха, досчитал до пяти и снова отправился наверх.

— Прибрался там? — спросил Лэм.

— Более или менее.

— Отлично. На вот… — Он постучал толстым пальцем по защитному кейсу на столе. — Доставить.

— Доставить?

— У меня тут эхо, что ли?

— Доставить куда?

— У меня тут эхо, что ли? — повторил Лэм и засмеялся собственному остроумию. — Ну а сам-то как думаешь? В Риджентс-Парк.

Риджентс-Парк был тем самым светом в конце колодезной лестницы. Тем самым местом, где Ривер был бы сейчас, не завали он Кингс-Кросс.

— Так вся эта история с Хобденом — это, значит, Риджентс-Парк? — спросил он.

— Ты тупой? Разумеется, это Риджентс-Парк. Слау-башня не проводит самостоятельных операций. Хоть это-то до тебя уже дошло?

— Значит, как идти на настоящее задание, так Сид? А я должен копаться в помойках?

— Знаешь-ка что, — сказал Лэм, — вот ты на досуге хорошенько подумай над этим, и, может быть, найдешь ответ на этот вопрос сам, без посторонней помощи.

— А на кой мы вообще сдались Парку? У них там своих цыпочек, что ли, мало?

— Надеюсь, это не сексистское замечание, Картрайт?

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.

Лэм молча уставился на него, и Риверу показалось, что он либо над чем-то крепко призадумался, либо хотел, чтобы Ривер подумал, что он крепко призадумался над чем-то. Когда же настало время ответа, Лэм лишь пожал плечами.

— И почему они хотят, чтобы доставку осуществил именно я?

— А они и не хотят, — ответил Лэм. — Они хотят Сид. Но ее нет. Так что я посылаю тебя.

Ривер взял защитный кейс; содержимое кейса съехало вбок.

— Кому следует доставить?

— Некоему Уэббу, — сказал Лэм. — Он вроде бы из твоих старых приятелей.

Внутри Ривера все тоже съехало вбок.

* * *

С кейсом под мышкой Ривер пересек двор жилкомплекса и вышел к череде магазинчиков на другой стороне: продуктовый, газетная лавка, канцтовары, парикмахерская, итальянский ресторан. Спустя пятнадцать минут он был на станции «Моргейт». Отсюда часть пути он проделал на метро, а другую — пешком через парк. Дождь наконец-то перестал, но в аллеях тут и там еще стояли большие лужи. Небо было по-прежнему серым, а воздух пах травой. Мимо пробегали любители трусцы в мокрых трениках.

Ему не нравилось, что Лэм послал его с этим поручением. Еще меньше нравилось то, что Лэм не только знал, что ему это не понравится, но также и то, что Ривер знал, что он это знает.

В первые несколько недель после Кингс-Кросса Ривер свыкся с ощущением выпотрошенности, словно тот отчаянный и изначально безнадежный бросок вперед по платформе (его последняя, обреченная на провал попытка исправить ситуацию) навечно оставил глубокую рану внутри. Где-то под ложечкой угнездилось постоянное ощущение четырех часов утра, тяжелого перепоя и ухода любимого человека. Состоявшееся служебное расследование (нельзя завалить Кингс-Кросс и надеяться, что никто не заметит) пришло к выводу, что в течение восьми минут Ривер допустил шестнадцать хрестоматийных ошибок. Что было полной чушью. Из разряда производственной гигиены и охраны труда. Идиотизмом наподобие того, когда после пожара в офисе сотрудникам впредь приказывается выключать чайник из розетки, когда им не пользуются, хотя чайник к причине возгорания и не имел никакого отношения. Неотключенный чайник не может считаться ошибкой. Его никто никогда не отключает. И от этого почти никто еще не умирал.

«Мы произвели расчеты», — сказали ему.