Хромые кони

Судьба, однако, имеет обыкновение вставлять палки в самые разнообразные предметы. После смерти Чарльза Партнера в коридорах Конторы запахло грядущими переменами, извне звучали призывы к пересмотру методов работы Конторы. Выражение «мутное времечко» стало всплывать все чаще. В сложившейся ситуации необходимо было передать управление в надежные руки своего человека, и обладательницей таких рук оказалась Ингрид Тирни. Тот факт, что Тирни — женщина, стал бы для Тавернер утешением, не окажись он вместо этого крайне болезненной занозой.

Но как бы там ни было, определенный прогресс был налицо, и это было хорошо. Разумеется, он был бы еще прогрессивней без участия Тирни, однако же и это был прогресс, а она, Тавернер, была теперь первым замом, пускай даже пересмотренная служебная иерархия и предполагала наличие нескольких первых замов, и подчиненные ее теперь круглый год трудились при свете весеннего утра, сидя в эргономичных креслах, что тоже было хорошо. Потому что теперь им приходилось работать еще и с мальчишками, садящимися в лондонское метро с бомбами в рюкзаках. Все, что помогало ее подчиненным делать свою работу, в глазах Тавернер было хорошо.

А сегодня утром им приходилось работать еще и с казнью в прямом эфире.

Ссылка появилась в блоге Би-би-си около четырех утра и сопровождалась кратким и доходчивым сообщением: «отрежем ему голову сорок восемь часов». Без знаков препинания. Лаконично. Экстремистские организации, особенно религиозные, обычно разводили беллетристику: сатанинское семя, адское пламя и так далее. В данном случае ничего подобного не было, что вызывало еще более серьезную тревогу. Будь это постановкой, без пафосных фраз не обошлось бы.

И теперь, как обычно при хорошо продуманной медийной кампании, это было на каждом экране в поле ее зрения. И более того — на каждом экране по всей стране: в квартирах и офисах, над тренажерами в спортзалах, на планшетах и смартфонах, на спинках сидений такси. И по всему миру люди, узнавая об этом в разное время дня или ночи, будут реагировать на новость так же, как в первый момент отреагировали ее подчиненные: «Не может быть, чтобы это происходило в Британии». В других частях света изуверств было предостаточно. Скажи среднестатистическому гражданину западного государства, что в Казахстане играют в поло человеческими головами, и он ответит: «Да, я что-то такое слыхал». Но даже в самых жутких бандитских трущобах британских городов людям не отрезают головы. По крайней мере, не в эфире Би-би-си.

И этого не случится, пообещала себе Тавернер. Этого просто не произойдет. Предотвращение этого станет звездным часом ее карьеры и поставит точку в конце черной главы в истории Конторы, в череде сомнительных досье и загадочных смертей. Это извлечет из опалы всех: ее саму, ее начальство и всех этих мальчишек и девчонок, работающих в оперативном управлении под ее началом, этих недооцененных трудяг, которые по зову долга первыми вставали на защиту интересов отчизны и которых, если все заканчивалось хорошо, благодарили в последнюю очередь… Не прошло и года с тех пор, как ее сотрудники обезвредили террористическую ячейку, готовившую массированный удар по столице; аресты, изъятое оружие — все это смаковалось в прессе день-два, но когда дошло до суда, то главным вопросом стало: как такое допустили? почему ячейку не выявили раньше? почему им едва не удалось осуществить задуманное?

Годовщины провалов отмечались у всех на виду; люди выходили из офисов на улицы, чтобы минутой молчания почтить память невинных жертв. Сообщения же об успехах тонули в медийной трескотне, уступая место на первых полосах скандальным подробностям из жизни звезд и предсказаниям экономических невзгод.

Тавернер сверилась с часами. Сегодня ей предстояло прочитать немало бумаг. Первая оперативная сводка вот-вот должна была лечь на стол. Тридцать секунд спустя состоится планерка в зале экстренных совещаний, менее чем через час — доклад министру, затем — летучка по медийному эмбарго. Журналисты захотят пресс-конференцию. Ввиду того что Ингрид Тирни сейчас находилась в Вашингтоне, конференцию также проведет Диана Тавернер. Тирни, кстати, будет этим очень довольна: чем больше происшествие будет ассоциироваться с Тавернер, тем лучше будет для нее, в случае если все усилия пойдут прахом и гражданину Великобритании все-таки отрежут голову в прямом телеэфире.

Но прежде чем произошло все вышеперечисленное, в дверях кабинета возникла фигура. Ник Даффи, старший Пес.

Не важно, на какой ступеньке служебной лестницы ты стоишь; как только нежданно-негаданно перед тобой появляются Псы, первая реакция — ощущение того, что ты в чем-то провинился.

— Что там?

— Кое-что, о чем вам, думаю, следует знать.

— Я занята.

— Ни секунды не сомневаюсь, шеф.

— Выкладывайте.

— Я вчера встречался с одним из наших бывших. Моди. Джед Моди.

— Его выперли после скандала с Миро Вайсом. Разве он не в Слау-башне?

— Да. И ему там не нравится.