Хромые кони

В тошнотворной пивнушке через дорогу подавали кое-какую еду, а беспорядочное расположение залов позволяло отыскать укромный уголок. На обед Ривер смотался так рано, что это могло быть расценено как поздний завтрак, но все в Слау-башне были настолько погружены в сегодняшнюю новость, что вряд ли кто-то обратил внимание. Ему надо было проделать кое-что не связанное с бумажной работой; он хотел знать, чем, возможно, занят сейчас Паук. Ривер загрузил ноутбук и воткнул в него флешку, тем самым, строго говоря, совершив уголовно наказуемое деяние. Но его все окончательно достало. В жизни каждого молодого человека бывают моменты, когда это представляется достаточно серьезным основанием.

По прошествии десяти минут данное основание стало представляться значительно менее серьезным.

К заказанному сэндвичу с беконом он не притронулся. Кофе был отвратителен до невозможности. Чашка с одной стороны, тарелка с другой, ноутбук по центру — он один за другим просматривал файлы, которые Сид похитила у Хобдена. Однако дело было в том, что это не могли быть те самые файлы. Если только…

— Чем занят?

Даже если бы Ривера застукали за просмотром детской порнографии, он смутился бы меньше.

— Работаю.

Сид Бейкер села напротив:

— Работать полагается на работе.

— Проголодался.

— Оно и видно. — Она покосилась на нетронутый сэндвич.

— Сид, чего тебе от меня надо?

— Подумала, что ты решил пойти и напиться.

— И?..

— Подумала, что это будет неумно.

— Что там происходит? — спросил он, закрывая ноутбук.

— Хо говорит, что показывают один и тот же закольцованный кусок.

— Я этого не заметил.

— Потому что ты не Хо. Он сказал, что продолжительность отрезка тридцать с чем-то минут, то ли семь, то ли восемь.

— Не вживую, значит.

— Но снято утром, потому что…

— Да, понятно, потому что свежая газета. Что насчет местонахождения?

— Хо говорит, не получится. Трансляция перебрасывается по цепочке с разных ай-пи-адресов по всему свету. Пока вычислишь один, они уже на тридцать адресов впереди. Но это Хо. Может, в Челтнеме докопаются.

— Слишком хитроумно для розыгрыша?

— Пока не узнаем, кто этот пацан и у кого он в руках, никакую версию исключать нельзя. Но, учитывая, что весь мир наблюдает, нам лучше пока считать, что все это взаправду.

Он откинулся на спинку стула:

— Ого! Это обнадеживает. Нам?

Она вспыхнула:

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. К тому же это не имеет никакого отношения к моему первому вопросу: что ты тут делаешь?

— Кажется, скрываюсь от мотивационного тренинга.

— Ты можешь хоть раз ответить по-человечески?

— А ты?

— Спрашивай.

— Как долго ты собирала информацию по Хобдену?

Взгляд ее изменился.

— Недолго.

— Однако достаточно долго для того, чтобы выяснить, где он завтракает.

— Это не так сложно, Ривер.

— Обычно ты меня не называешь Ривером.

— Обычно я никого не называю Ривером. Не самое распространенное имя.

— Все вопросы к моей матери. У нее случился хипповый период. Лэм тебе сказал не распространяться о задании?

— Нет, он попросил меня написать про это в блог. Можешь почитать по адресу дебильныйвопрос-точка-даунингстрит-точка-ю-кей. Моя очередь. Что тебе известно про Хобдена?

— Одно время звезда журналистики. Левак-бузотер, поправел с возрастом. Докатился до стенаний в провинциальной прессе на тему того, что все зло идет от иммигрантов, социальной поддержки и какого-то Роя Дженкинса.

— Это министр внутренних дел лейбористского правительства в шестидесятые, — голосом пай-девочки вставила Сид.

— Пятерки по истории?

— «Гугл».

— Понятно. В общем, обычное брюзжание пердуна в отставке. С той разницей, что у него была возможность озвучивать это в центральной прессе. И раз-другой-третий в качестве участника дискуссии на «Времени вопросов».

— Всяко круче, чем на вечеринке у викария в саду, — сказала она. — Короче говоря, от пламенного борца до старого брюзги за двадцать лет.

— Не он первый.

— Только у него вышло фееричней, чем у многих. А когда всплыло, что он официально состоит в рядах Британской патриотической партии, карьера разлетелась вдребезги.

— Последний оплот нации, как у них на сайте написано.

— Состоящий из тех, кто считает, что Британская национальная партия стала слишком мягкотелой.

— И тех, — добавил Ривер, обнаружив, что разговор доставляет ему удовольствие, — кто считает, что дурацкие новшества вроде политкорректности не должны препятствовать торжеству традиционных добродетелей.

— Кажется, они называли это тактикой прямого воздействия, — сказала Сид.

— «Дави чурок» они это называли, — уточнил Ривер.

— Другой бы на его месте не распространялся о своем членстве.

— Сложно, когда список членов партии выкладывают в интернет.

Они обменялись улыбками.

— И на этом, — подытожил Ривер, — его почти что блестящей карьере пришел конец.

Ему вспомнились слова деда: «Не за его убеждения, а за то, что некоторые убеждения не до́лжно афишировать, если не хочешь быть отлученным».

Всю эту информацию он за час собрал в интернете вчера вечером, по пути домой.

— Думаешь, список действительно слила Контора?

— Скорее всего, — дернул плечом Ривер. — Лэм ничего не намекал?

— Мне не полагается об этом говорить.