Хроническое упрямство

– У тебя есть что-то получше? – покачал головой папа. – Как я понимаю, за нас вот-вот возьмется санитарное управление, и тогда пиши пропало.

Мама издала настолько глубокий вздох, что он будто исходил из ее башмаков, точнее, мог бы, если бы она их носила.

– Ладно, Джоди, – согласилась она. – Делай, как сказала колдунья. Папа, сходи за дедушкой и Сьюзи, а я все подготовлю.

– Уверен, что выгорит? – спросил папа, глядя на предмет у меня в руке.

– Надеюсь. Другого-то выхода нет.

Папа вышел, я направился к столу и поступил, как придумала колдунья.

Потом вернулся отец со Сьюзи.

– Где дедушка? – спросила мама.

– Ползет потиху, – сказала Сьюзи. – Наверное этот, как его, Риджер Моррис.

– Ничего подобного. – В дверях, ступая, будто таракан по раскаленной сковородке, появился дедушка. – Просто я чутка одеревенел.

– Да, такой же деревянный, как доска четыре на четыре, – ответил папа. – Лежал бы ты в кровати с лилией в руках, а?

– Опять ты за свое, – буркнул дедушка. – Хоть до посинения повторяй, что не умер, все равно не верят.

– А ведь ты и правда посинел, – сказала Сьюзи. – Никогда такого лица не видела.

Да, он посинел и раздулся, но его это не волновало. Я вспоминал мамины слова о скелете за нашим обеденным столом и молил, чтобы задумка колдуньи нам помогла, иначе... Видите ли, дедушка с каждой минутой становился все мертвее.

Впрочем, вы бы так не подумали, будь с нами, когда он заметил снедь на столе. Сразу быстрее зашевелив поршнями, он доковылял до стула и грузно плюхнулся на него.

– Ну вот, – сказал дедушка, – ты, Адди, сегодня собой можешь гордиться. Здесь мое любимое: капуста и головы сома.

Он уже собирался наложить еду, но тут ему на глаза попался предмет рядом с тарелкой.

– Мать честная! – заорал он. – Это еще что такое?

– Ничего, только салфетка, – ответил я.

– Но она черная! – Дедушка зажмурился, будто не веря собственным глазам. – Вы когда-нибудь слышали о черных салфетках?

Папа посмотрел на маму:

– Мы думаем, она тут по особому случаю, если ты понимаешь, о чем я...

Дедушка фыркнул:

– Черт бы побрал вас и ваши намеки! Черная салфетка? Не бойся, я знаю к чему ты клонишь, но у тебя ничего не выйдет, приятель... даже не мечтай!

Он наполнил тарелку и набросился на еду.

Мы же просто потрясенно смотрели – сначала на дедушку, потом друг на друга.

– Ну, что я тебе говорил? – разочарованно шепнул папа.

Я покачал головой:

– Погоди, дай время.

– Разбирайте, пока я все не съел, – сказал дедушка. – А то на меня что-то жор напал.

Похоже, он и впрямь решил все уничтожить. Руки у него одеревенели, негнущиеся пальцы едва держали вилку и челюсти слишком упорно работали, но... он все равно ел. И говорил.

– Умер? Это я-то? Вот уж не думал такое однажды услышать, тем паче от родни! Ну, может быть я самую малость упрям, но это еще не означает, что я плохой человек. Я не собираюсь никому доставлять хлопоты, тем более собственной плоти и крови. Будь я впрямь мертвым и знай, что это так... боже, я бы первым поднялся по этой лестнице к себе в комнату, лег и больше не встал. Но вам придется предоставить мне доказательства, прежде, чем я так поступлю.

– Дедушка, – начал я.

– Что такое, сынок?

– Ты уж извини, но у тебя весь подбородок в капусте.

Дедушка положил вилку.

– Ну да. Большое спасибо.

И тут дедушка бездумно промокнул рот салфеткой и, закончив, опустил на нее взгляд.

Он посмотрел на нее раз, посмотрел второй, а затем просто аккуратно положил рядом с тарелкой, встал из-за стола и пошел прямо к лестнице.

– Прощайте, – сказал он.

Мы слышали, как он топает по ступенькам и коридору к себе в комнату, слышали, как просел под ним матрац.

Потом все стихло.

Подождав, папа отодвинул стул и поднялся наверх. Все, затаив дыхание, ждали, когда он вернется.

– Ну? – посмотрела на него мама.

– Больше беспокоиться не о чем, – сказал папа. – Наконец-то он сложил с себя бремя этого мира. Отправился к Отцу небесному, аминь.

– Хвала Всевышнему! – воскликнула мама. Затем глянула на меня и показала пальцем на салфетку. – Лучше от нее избавиться.

Я обошел стол и ее подобрал. Сестра Сьюзи как-то странно на меня посмотрела.

– Мне кто-нибудь расскажет, что здесь произошло? – спросила она.

Я не ответил – просто унес салфетку и закинул ее подальше в реку. Не видел смысла вдаваться в подробности, но колдунья, определенно, придумала хорошо. Она знала, что дедушка получит свои доказательства, как только вытрет рот.

Нигде так хорошо не видны старые добрые опарыши, как на черной салфетке.