Хроника

В еде и питье был он очень умерен, но в питье более воздержан и редко когда выпивал во время обеда более трех кубков; в пище же был менее воздержан и часто жаловался, что посты вредят его здоровью. Пиры он устраивал очень редко и то лишь по особо значимым праздникам, но тогда уже при большом количестве гостей. На обед ежедневно подавалось только 4 блюда, не считая мясного жаркого, которое охотники имели обыкновение подавать на вертеле и которое он вкушал охотнее, чем любое иное блюдо. Во время обеда он слушал музыку или чтение. Читали ему истории и рассказы о деяниях древних; ему также нравились книги св. Августина, особенно те из них, что назывались «О граде Божьем».

Помощи бедным и безвозмездной щедрости, которую греки называют милостыней, он был настолько предан, что не только старался оказывать ее на родине и в своем королевстве, но, сочувствуя их бедам, имел обыкновение отправлять деньги за море - в Сирию и Египет, в Африку, Иерусалим, Александрию и Карфаген, где христиане, как он знал, живут в бедности; он и добивался-то дружбы заморских царей только затем, чтобы оказать живущим под их властью христианам ободрение и утешение.

Превыше прочих святых мест он почитал церковь блаженного апостола Петра в Риме, в дар которой уступил огромную сумму денег; во всем королевстве в это время он ни о чем не заботился более, чем о том, чтобы город Рим благодаря его труду и заботам засиял прежним величием, а церковь св. Петра была не только охраняема и оберегаема им, но и украшена, и одарена его стараниями более всех церквей. Хоть он и любил ее столь сильно, но на протяжении 46 лет, в течение которых правил, только четыре раза посетил ее ради молитвы и исполнения обетов. Причиной же его последнего визита было не только [благочестие], но и то, что римляне, причинив много обид понтифику Льву, а именно, вырвав глаза и урезав язык, как уже говорилось, заставили его воззвать к верности короля⁶. Поэтому, отправившись в Рим, чтобы восстановить положение дел в церкви, пришедшей в полный беспорядок, он провел там все зимнее время. В это время он принял титул императора и августа, от которого поначалу решительно отказывался, уверяя, что вообще не пошел бы в этот день в церковь - несмотря на торжественность праздника - если бы заранее знал о намерениях понтифика. Зависть Константинопольских императоров, негодовавших на то, что он принял этот титул, он перенес с великим терпением и победил их упорство великодушием, в котором без всякого сомнения намного их превосходил, отправляя к ним частые посольства и в письмах называя их братьями.

После принятия императорского титула он обратил внимание на то, что многое в законах его народа было несовершенно, - ведь франки имели два закона, во многих пунктах весьма различных, - и задумал добавить то, чего недоставало, удалить разночтения, а ложно и неправильно изложенное исправить. Однако он ничего этого не сделал, разве что добавил к законам несколько глав, да и то неполных. Зато он велел записать, доверив бумаге, устное право всех народов, живущих под его властью; он также записал и сохранил варварские и древнейшие песни, в которых воспевались деяния и войны древних королей.

[Карл] положил начало грамматике родного языка и дал отечественные названия месяцам, которые до этого времени назывались у франков частично латинскими, частично варварскими именами; так, январь он назвал «винтерманот», февраль - «хорнунг», март - «лентиманот», апрель - «остерманот», май - «вуннеманот», июнь - «брагманот», июль - «ховеманот», август - «арнеманот», сентябрь -«витеманот», октябрь - «виндеманот», ноябрь - «хербистманот», декабрь - «хейликманот». Ветры он также обозначил двенадцатью собственными именами, тогда как прежде их было не более четырех; субсолан он назвал «остервиндом», эвр -«остсундроном», евроавстр - «сундостроном», австр - «сундроном», австроафрик -«сундвестроном», африк - «вестсундроном», зефир - «вестроном», хор - «вестнордроном», цирций - «нордвестроном», септентрион - «нордроном», аквилон -«нордостроном», вультурн - «остнордроном».

Христианскую религию, в которой с детства был воспитан, он почитал с величайшим уважением; ради нее он построил в Ахене исключительной красоты базилику и украсил ее золотом, серебром, светильниками, а также массивными решетками и вратами из чистой бронзы; не сумев найти для ее постройки колонны и мрамор, он вывез их из Рима и Равенны.