Читаем ХРОНИКА полностью

Имея в своих руках рукопись Титмара, мы с уверенностью можем получить представление о стиле его работы. Еще будучи в Магдебурге, он делал еженедельные заметки (Хроника еп. Мерз., стр. 10; стр. 174). Вероятно, он и позже сохранил эту привычку. До нас дошли его вставки в Мерзебургском некрологе. Обширный материал был подготовлен Титмаром в его не дошедшем до нас мартирологе (VIII, 13). Составление «Хроники» автор начал вскоре после смерти маркграфини Лиутгарды (13 ноября 1012 г., см. I, 13). В течение 1013 г. были написаны первые три книги. Более раннее время было изложено первоначально довольно скудно. Поэтому в конце книги I были предусмотрительно оставлены свободными 8 страниц. В доходящем до 998 г. изложении, а также для 1012-1013 гг. епископ задействовал соответствующие заметки из Кведлинбургских анналов. Они содействовали обилию вставок, особенно, в оставшейся лакуне книги I, 19-26, и далее в II, 34-42, на вшитой задним числом тетради, а также более мелким заметкам, разбросанным повсюду между строками и по краям. Зачастую они затрудняют дальнейшее изложение повествования. В книгах IV и V новый источник был задействован уже во время записи (IV, 8-30), а затем и IV, 13-15 было добавлено на отдельном листе. В процессе работы в рукопись было включено в качестве приложения IV, 55-75. В книге VI для глав 82-91 были использованы соответствующие заметки из Кведлинбургских анналов за 1012-1013 гг. Пролог к первой книги также должен был быть готов еще до 1014 г., ибо после коронации Генриха II императором, Титмар не стал бы говорить о нем, как о короле (Пролог I, 7). Пролог VII книги был составлен в 1014 г. (Vers 11). Дальнейшие заметки делались, вероятно, по мере надобности сразу же после описанных событий. Книга VIII особо ясно позволяет узнать этот образ действия. Ожидая новых вестей, Титмар неоднократно вставлял личные воспоминания или рассказы иного содержания. Чувствуется, как больной уже человек с нетерпением спешит окончить свой труд.

Духовный мир Титмара

Неисчерпаемое обилие фактов, которые Титмар соединил в своей многосторонней картине времени саксонской династии, тем удивительнее, если вспомнить, что в его распоряжении едва ли находились какие-то письменные работы предшественников (см. Пролог I, 14). Используемые Титмаром источники привлекались им только для изображения отдельных деталей. Большинство фактов, особенно касающихся времени его епископата, было собрано им либо из собственного опыта, либо из полученных в ходе опросов и рассказов очевидцев сведений. Кропотливо и со знанием дела собирал он сообщаемые Генрихом II, своими политическими друзьями, духовной братией и многочисленной благородной родней сведения. В центре пристального внимания Титмара находились не только его земляки, но и римляне, скандинавы и особенно славяне. Трезво, по деловому рассматривает он земли и обычаи, религию и законы чужих народов, с удовольствием вставляя свои критические замечания. Проявлял он интерес также к древностям (I, 2; VI, 59), заботливо отмечал различные чудесные явления. С живостью и смыслом он неустанно замечает все, что может иметь хоть какое-то значение для миссионерства и политики (в случае надобности приводя даже высказывания простых людей), при этом сознательно оставаясь в установленных им самим границах.

В его распоряжении были грамоты для Мерзебурга, Магдебурга и Вальбека. Дословно приведены решения Дортмундского собора 1005 г. (VI, 18). Но, по крайней мере, для Магдебурга, Хальберштадта и ряда монастырей Нижней Саксонии (Берге, Корвея, Хельмштедт, Ниенбург) он прямо или косвенно привлекает и другие письменные источники. Можно доказать использование некрологов Мерзебурга, Магдебурга и Люнебурга. Более значительные анналы (для книг I—IV и VI) были заимствованы только из Кведлинбурга. «История саксов» Видукинда Корвейского в её доходящем до смерти Оттона Великого изложении послужила материалом для первых двух книг. Отдельные места указывают на использование «Passio Kiliani martyris secunda» (I,4), «Planctus Caroli» (VIII, 30), «Жизни Ульриха» Герхарда (I, 8), «Жизни Бруно» Руотгера (II, 23), «Плача о поражении Оттона II при Котроне (III, 21) и, возможно, «Жизни королевы Матильды» (I, 21). Неясно, был ли он знаком с «Хроникой» Регино из Прюма (заметки к 892, 894, 906 гг.).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное