ХРОНИКА

38. (24.) В самом деле, поскольку я немного сказал о герцоге Конраде²⁰², зяте цезаря, убитом у реки Лех, думаю, мне следует рассказать кое-что, прежде мною пропущенное. После долгого отсутствия придя в Мерзебург, император узнал от некоего предателя, что славяне, - их князем был весьма уважаемый им Кухавиц, -удерживают в Цвенкау²⁰³ снятые с герцога доспехи. Он приказал повесить их, побеждённых с его помощью в поединке, вернув большую часть добычи. Я, правда, не знаю, взяли ли они эти доспехи как истинные убийцы герцога или нашли их случайно, невиновные в его гибели. Однако, поскольку до сего времени они отважились это скрывать, то и наказаны смертью были заслуженно.

39. Дочь²⁰⁴ Оттона, жена Конрада, была широко ославлена неким Коно²⁰⁵ из-за того, что не пожелала дать ему удовлетворение. Он объявил, что она является его тайной супругой. Цезарь, возмущённый этим, оправдал её следующим образом. Созвав всю знать своего королевства, он сперва обратился к ней с тайной речью и обстоятельно расспросил, пытаясь узнать действительно ли она виновна; но затем, увидев, что она, призвав в свидетели Христа и принеся клятву, полностью очистилась, объявил всем присутствующим, что если кто-нибудь из числа его приближённых желает защитить её оружием, тот с этого дня и навсегда будет его другом. Граф Бурхард²⁰⁶, услышав это, выступил вперёд и заявил перед всеми, что Коно - лжец, и всё это выдумал. Тот же, подтвердив истинность сказанного клятвой, вступил с ним в поединок. В первом же заходе Бурхард отсёк ему лживую правую руку, чем доказал вину побеждённого. Так милосердный Господь избавил её от несправедливого обвинения, ибо невинность жизни её была ему угодна. Пока был жив её муж, она была пренебрегаема и мучима частыми невзгодами; всё же с мужественным терпением перенеся их, она постаралась сохранить врождённую честь. А когда жизнь её пришла к концу²⁰⁷, её оплакали и похоронили в церкви Христова мученика Альбана в Майнце. Там же висит в память о ней её серебряное веретено.

40. (25.) Скажу также кое-что и об упоминавшемся ранее герцоге Генрихе, о том, какие нечестия свершил он в своё правление; причём следует обратить внимание на то, что всё вышесказанное не получило никакого возмездия. Ведь он приказал оскопить патриарха Аквилеи²⁰⁸ и ослепить архиепископа Зальцбурга²⁰⁹. Приводить основания этого я не хочу, но точно знаю, что они не заслужили подобного наказания. Когда Микаэль, епископ Регенсбурга, спросил его перед смертью об этих деяниях, он признал себя грешным только в первом случае, в деле же архиепископа - нет; не зная, сколь мало есть вещей, в которых нет греха. Потому ведь Давид со смирением молвил: «От тайных моих очисти меня, Господи!»²¹⁰. Его жена, по имени Юдифь²¹¹, присутствуя здесь же, слышала его исповедь и, когда муж её вскоре после этого умер, в великой печали похоронила тело его в церкви, которую он сам соорудил в честь Святой Приснодевы Марии²¹²; и всё, в чём душа его когда-либо погрешила, о чём она или сама знала, или кто-то ей сообщил, слезами и обильной милостыней попыталась исправить.

41. Живя в своём вдовстве в воздержании, она, когда стала ценить выше других епископа Фрейзингена Абрахама²¹³, совершенно невинная стала объектом пересудов завистливой толпы. Уже уйдя из жизни, в день своих похорон, она так была оправдана этим епископом, служившим тогда мессу. Обратившись перед Причастием к народу, он рассказал окружавшим его людям, какими были её заслуги. «Если, — говорит, — тот грех, в котором её лживо обвиняют, она и вправду совершила, пусть всемогущий Бог-Отец сделает так, чтобы спасительные тело и кровь Его Сына явились для меня и приговором, и заслуженным наказанием, а для души её -вечным спасением». После чего, чистый и телом, и духом, он принял единственное для всех верующих средство спасения. Поверил народ, хотя и поздно, и, стараясь навредить, гораздо больше принёс ей пользы этим несправедливым унижением.