ХРОНИКА

22. Греки же, увидев, что императрица вышла из города со столькими подарками, бросили якорь и впустили на борт епископа Дитриха с немногими людьми. Император же снял по просьбе епископа пришедшие в негодность одежды и надел лучшие. Будучи уверен в своих силах и своём умении плавать, он, - так как стоял на носу корабля, - быстро прыгнул в море. Один из стоящих рядом греков, схватив его за упомянутые одежды, пытался задержать, но, пронзённый мечом Лиуппо¹¹⁵, славного воина, упал навзничь. Греки бежали в другую часть корабля, а наши, невредимые, пересели в те лодки, на которых пришли сюда, и последовали за цезарем, в безопасности ожидавшим их на берегу и собиравшимся всё же заплатить данайцам обещанные им великие дары. Те, однако, сильно напуганные и не верящие его обещаниям, ушли, вернувшись в пределы отечества. Всегда хитростью побеждали они все прочие народы, а теперь почувствовали себя обманутыми тем же способом. А с каким ликованием император был встречен присутствующими и пришедшими позже, я не в состоянии изобразить.

23. (13.) Но, чтобы ты, дражайший читатель, во всех вопросах добился ясности, коротко сообщу, что это за корабль «Саландрия» и что она делала в этих местах в это время. Она представляет собой, как я уже говорил, корабль удивительной длины и быстроты, с обеих сторон содержит по 2 ряда вёсел и насчитывает 150 матросов. Двум кораблям принадлежит это имя («Саландрия»). Оба они по приказу василевса Никифора¹¹³ отправились в Калабрию собирать дань. Калабрия, хоть и блестяще служит Римской империи, чтобы не терпеть от греков какой-либо тягости, ежегодно добровольно уплачивает в Константинополь определённую сумму золотом. Император же, по прибытии этих судов, несущих неугасимый, благодаря уксусу, жидкий огонь¹¹⁶, присоединил их к себе и направил в море против собравшегося сарацинского флота, с целью его сжечь. Одно из этих судов, как я уже говорил, отказалось принять его, потерпевшего поражение, на борт, то ли не узнав, то ли опасаясь вражеского преследования. Второе же, побуждаемое Генрихом, приняло его, и, как я сказал, в раздражении вернулось домой.

24. (14.^1-я) Несколько уклонившись в сторону, мне остаётся лишь окончить своё начинание. Вся наша знать, получив столь горестную весть, собралась в печали и, единодушно и со смирением, просила у Оттона, через отправленного к нему с письмом гонца, позволения видеть его. Цезарь, услышав их желание, с радостью согласился. В городе Вероне состоялось собрание¹¹⁷. Сюда были приглашены все князья, чтобы обсудить многочисленные насущные проблемы. Только герцог Бернгард вернулся с полпути; дело в том, что один из его городов...¹¹⁸, который император укрепил против данов рвом и гарнизоном, опять был хитростью взят ими и, после истребления его защитников, сожжён.

В 983 г. от воплощения Господня император пребывал в Вероне¹¹⁷, а Генрих Юный, освобождённый из изгнания, стал герцогом Баварии¹¹⁹. В том же году славяне оказали цезарю и маркграфу Дитриху единодушное сопротивление¹²⁰. Сын императора был избран всеми [князьями] своим государем.

25. (14^2-я.) Через несколько дней князья разъехались, в последний раз сказав императору «Будь здоров!». Ведь когда Оттон пришёл в Рим, оставив свою почтенную мать в городе Павии, он, тяжело заболев, ясно понял, что пришёл его конец. Поэтому, разделив всё своё имущество на 4 части, он одну часть передал церквям, вторую - бедным, третью - своей любимой сестре Матильде¹²¹, которая, как преданная служанка Христова, управляла аббатством в Кведлинбурге, а четвёртую отдал своим опечаленным слугам и воинам. Тайно исповедавшись перед лицом папы, а также прочих епископов и священников, он получил от них желаемое отпущение и 7 декабря¹²² оставил этот мир. Тело его было предано земле там, где восточный вход в парадиз Собора св. Петра открыт всем верующим и где стоит созданное достойным образом изображение Господа, благословляя всех входящих.

Помня о человеческом жребии и сам сильно нуждаясь в милосердии, я смиренно молю Бога и Господа неба и земли, чтобы всё, в чём он когда-либо погрешил против моей церкви, он милостиво простил бы ему, за милости же - воздал стократно. Властью, незаслуженно мне вверенной, я прощаю его и убедительно прошу тебя, мой преемник, всегда от чистого сердца оказывать ему милость, в которой никому в крайности нельзя отказать.