ХРОНИКА

1. (1.) Щедрое внимание милости Божьей, безвозмездно и сверх меры удовлетворяющей потребности людей, не ради наших заслуг, но как дар своего милосердия, побуждает сердца верящих в Бога с любовью хвалить Его и возносить Ему　благодарность; меня же, глупого от природы и косноязычного, во всех отношениях　небрежного и крайне ленивого, заставляет брать в этом пример с добрых людей.　Ибо Бог велик, как свидетельствует Давид, и достохвален¹; неизмерима мудрость Его, сотворившего всё из ничего² и создавшего самого человека. А тот неблагодарный, кто до сих пор не оценил этих благодеяний, по справедливости именуется скотом, гниющим в собственном навозе. Но всякий, кто сохранил в своей памяти слово «Гноти саутон»³, издревле изображённое над дверями Храма, и стремится исполнить всё, что должен сделать, словом и делом во имя Господа⁴, как увещевает святой Павел, тот, принятый Богом-Отцом как сын, будет награждён дневным денарием⁵, даже если придёт поздно. Размышляя об этом, я, поскольку не смог　воздать достойной наградой Святой Троице и неразрывному Единству, смиренно молю о заступничестве святого Иоанна Крестителя, чтобы он сподобил душу мою и тело к этому.

2. С лёгким сердцем и лёгким пером попытаюсь теперь написать о тех временах, когда Бог обратил внимание на нашу церковь и удостоил снять с неё позорное пятно, а также изобразить благочестие герцога Генриха, благодаря Высшей Воле избранного королём. О нём, благодаря Божьему откровению, после смерти императора⁶ так было сказано неким почтенным отцом: «Ты помнишь, брат, как пел народ: Бог не хочет, но герцог Генрих хочет править?⁷ Теперь же Генрих должен по Божьей воле взять на себя заботу о королевстве». Все, кто относился к духовенству или к светским людям, желали того или нет, возвели его, отдав предпочтение пред всеми его современниками, в короли. В немногих словах описав, кто из наших краёв противился ему, я расскажу о дерзости врагов на западе, которые ни советом, ни мудростью, ни мужеством, ничего не смогли сделать вопреки Богу⁸.

3. (2.) Герман⁹, герцог Швабии и Эльзаса, человек богобоязненный и смиренный, подстрекаемый многими, кто пользовался его мягкостью, поднял оружие против Генриха. Дитрих¹⁰ же, герцог Лотарингии, муж мудрый и опытный в военном деле, спокойно выжидал, чью сторону примет большая и лучшая часть народа. Между тем мой дядя по отцу, о котором я уже упоминал прежде¹¹, со своим дядей, Рикбертом¹², у которого император отобрал графство, передав его Лиутгеру¹³, рыцарю епископа Арнульфа¹⁴, тайно пришли в Бамберг. Рикберт, верный данной им клятве¹⁵, не присягал герцогу, но, обретя его милость и надежду на возвращение и увеличение лена¹⁶, вместе с племянником Генрихом¹⁷ пришёл ему на помощь. По совету (Лиутара) герцог отправил в город, под названием Верла, к своим кузинам - сёстрам Софье и Адельгейде¹⁸, и ко всей знати королевства, которая там собралась, некоего рыцаря. Тот открыл всем собравшимся своё поручение, и обещал многие блага каждому, кто поможет его господину обрести королевскую власть. Тотчас же ему ответил единый глас огромной толпы: Генрих будет править с помощью Христа и по праву наследования; они добровольно готовы на всё, что только в их силах. И, подняв вверх правые руки, подтвердили это.

4. (3.) Экхард со своими людьми воспринял это известие, - ибо не присутствовал там, - с притворным терпением; ведь, как свидетельствует писание, содеянное многими - безнаказанно¹⁹. А когда наступил вечер, и названные госпожи украсили во дворце кресла пурпурными покрывалами, а столы уставили обильными яствами, Экхард, захватив город, пообедал там с герцогом Бернгардом и епископом Арнульфом²⁰. Ведь перед падением сердце человека возносится, а славе предшествует смирение²¹. Этим он сильно возмутил печальные души сестёр и многих других, бывших там, [вельмож]. И пробудилась против него ненависть, которая долго скрывалась, но, к сожалению, быстро вышла наружу. Ведь когда названный маркграф, думавший преуспеть здесь, увидел, что всё пошло не так, как он надеялся, счёл за лучшее посетить западные земли, переговорив с герцогом Германом и прочей знатью о делах королевства и своей выгоде. Раскланявшись на следующий день со своими друзьями и осторожно отметив врагов, он вместе с епископом Бернвардом прибыл в Хильдесхайм, где был принят и почтён, как король.