Хроника

Стремление выжать как можно больше из трудящегося люда побудило шахское правительство провести перепись населения (см. т. I, гл. XXXVIII «О переписчиках душ»). Это был способ ввести какую-то систему в налогообложение страны. Как пишет Закарий, «он (т. е. чиновник, ведший перепись) весьма точно записал все: мужчин, коров, лошадей, мулов, ослов, овец, мельницы, маслобойки, [виды] ремесел, рисовые толчеи, виноградники и сады, и все, что нашел, записал он и обложил налогом. И послал все записанное в царский диван». При этом Закарий описывает и жестокие истязания, которым подвергались во время переписи сельчане Канакера, в том числе и его отец. Однако, как это видно из рассказов Закария о ереванских ханах, налоги, их виды и размеры не были постоянны и в значительной степени зависели также от личности самого правителя. Достаточно было некоторым из них несколько облегчить податное бремя, как это приводило к заметному подъему производительных сил страны. Когда, например, Хосров-хан «облегчил налог, [взимавшийся] с крестьян, и отменил подорожную пошлину», сразу же «появилось изобилие всех продуктов и все товары стали дешевыми». Однако подобные положительные стороны в характеристике ханов у Закария крайне редки. Как правило, он резко отрицательно отзывается о ханском сословии. «Заносчив, кичлив, жаден», — пишет Закарий о преемнике Хосров-хана Мухаммад-Кули-хане (в передаче Закария — Махмет-Кули-хан); «алчный и скупой, грабитель и хапуга, подкупщик, неправедный судья и взяточник...» — характеризует Закарий Фазлали-хана. Ханы не довольствовались тем, что постоянно проводили «перепись полей и из года в год увеличивали пятину», точно так же как увеличивали налог на скот. Они прибегали к всяческим ухищрениям, которые даже в те времена произвола казались незаконными. Один из калантаров Ереванской области, Кара-Кубад, выписывал, как пишет Закарий, налоги неправильно: на безлесные области он выписывал лес, с районов, где не занимались виноградарством, требовал виноград и т. д. «Так истязаниями мучил он простолюдинов».

Другой правитель Еревана, Муртуза (Муртаза) Кули-хан, «вознамерился каким-нибудь способом ограбить страну и выдумал предлог, будто царь повелел, чтобы в Ереванской стране не появлялось вино. Отправил он во все области людей, чтобы они запечатали все кар асы и винные погреба. Они прибыли даже в горные области, где никогда не бывает вина, и опечатали горшки для мацуна и пахтанья. Так поверг он страну в бедствие, пока не собрались областные старосты и танутеры и не написали долговое обязательство на большую сумму, и отдали ему, и получили разрешение на вино. Так продолжалось два года». Наконец, Фазлали-хан превратил в доходную статью и воров, которых он штрафовал и отпускал затем безнаказанными. «То было великое бедствие для страны Араратской».

К тяжести разнообразнейших налогов добавлялись и барщинные работы. Размеры последних послужили основанием для анекдотического рассказа о том, что при Амиргуна-хане отец семьи отправлялся на барщину и оставался там до тех пор, пока сын его, став взрослым, не приходил заменить его.

Крестьяне страдали не только от эксплуатации, которой их подвергали персидские власти. Закарий живо показывает произвол и злоупотребления помещиков и сельских старост (см., например, гл. II, LVIII, LXII, LXVI и др.), также всячески притеснявших крестьян.

Глава XXIX т. I «О недобрых предзнаменованиях в его время» является в известном смысле логическим следствием всех тех рассказов, в которых обрисовано положение армянских крестьян, простолюдинов. Подобно рассказу историка XIII в. Киракоса Гандзакеци о Давиде Цареци, эта глава Закария рассказывает о проявлении недовольства народных масс. Некий монах-расстрига Мехлу-Баба возглавил движение, направленное против церкви, главным образом черного духовенства. Закарий, представитель духовенства, говорит о нем в резко враждебном тоне, называя его предтечей антихриста, распространяющим по стране обман и лживые речи. В ходе рассказа Закария выясняется, что Мехлу пользовался большой популярностью среди населения. По свидетельству Закария, до пятисот последователей сопровождали Мехлу во всех странствиях. Призывы его к расправе с черным духовенством («Ежели кто убьет хоть одного монаха, не спросятся с того грехи его [на том свете] и отправится он в рай божий») встречали явное сочувствие простого люда. «Выводя из крепости, повели его (Мехлу) в сторону Канакера. А невежественные канакерские простолюдины, когда услышали о прибытии его, бросились к нему навстречу. Многие встречали его с распростертыми объятиями».